КОСМИЧЕСКАЯ ЭТИКА - Рассвет Сварога
Четверг, 28.03.2024, 15:15
ПОИСК по форуму
Форма входа

Статистика

НОВОЕ на форуме
  • О физиологии человека в общем (110)
  • Коррупция, Пятая колонна, Олигархи, Иноагенты (248)
  • ТЕРАКТЫ. Франция. Англия. Россия. (26)
  • Украина. Майдан и не только (444)
  • ЧАКРЫ (90)
  • ОКНО ОВЕРТОНА (102)
  • Пророчества, предсказания (Хроники Акаши, Вибрационные) (486)
  • ЯВНЫЕ СЕКРЕТЫ (229)
  • Все о Луне и Солнце (631)
  • Про образование, пенсии и прочее (82)
  • Самопознание (214)
  • Славянский календарь (15)
  • О жизни, смерти и квантовой механике (70)
  • ВОЙНА (55)
  • История развития болезни (35)
  • РУНЫ

    Руна дня



    © «Astral-Vision»
    Ссылки


    Приветствую Вас Гость | RSS
    Сорок уроков русского - Страница 2 - Космическая Этика
    [ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
    • Страница 2 из 2
    • «
    • 1
    • 2
    Модератор форума: Макошь  
    Космическая Этика » РУСЬ, СЛАВЯНЕ, БОГИ » ИЗ КНИГ РАЗНЫХ АВТОРОВ » Сорок уроков русского (из книги С.АЛЕКСЕЕВА)
    Сорок уроков русского
    МакошьДата: Пятница, 16.11.2012, 15:24 | Сообщение # 16
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    З Е М Л Я. УРОК ПЯТЫЙ

    Если небесное покровительство, Раз, Даждьбог, имеют четко выраженное мужское начало, то Земля и все с ней связанное явно женское, поэтому в языке хранится ее магическая формула-мантра – Мать-сыра-земля. Ра звучит напористо, экспрессивно, а его изнаночная сторона Ар мягко, бархатно, гибко. И не случайно слово земля хоть и начинается знойно, с огненного знака З, но тепло это отраженное, спроецированное Ра, и так же не случайно изображается буква в виде коронованной вьющейся змеи.

    Знаменательно в этой связи еще одно наблюдение: в Даре Речи сохранился синоним слова «солнце» - коло. Буквально, огненный круг, небесное колесо, коловрат, изображавшийся в виде четырех- или восьмилучевой свастики, вращающейся «посолонь», то есть, огненного креста с завихренными лучами. В слове коло первоначальный смысл несколько размыт звучной, «круглой» буквой О, существующей в «акающем» русском языке для благолепного звучания, для выпевания его голосом. Стоит насытить практически любое славянское слово этим звуком, и оно уже покатилось – крава - корова, млеко - молоко (отсюда млечный путь), славий - соловей. Чувствуете, как значительно меняется смысл и содержание?

    Это же самое происходит и с коло, несущее в себе средний род, как и солнце. В его «служебной» форме – кла тот же час высвечивается значение слова – к ла, то есть, к семени относящийся, само суть семя, оплодотворяющее землю. Свастика это не фашистский знак, это солнце сеющее: именно эта суть запечатлена во всех индоарийских орнаментах. Фашисты по своей необразованности придали ему зловещий смысл и таким образом изъяли священный знак из строя символических образов.

    А теперь посмотрим в этой связи на слово сколот: С К ЛА Т, буквально, тот, кто несет семя (огонь, свет), на земную твердь. Или несущий семя знаний, сеятель, просветитель.

    Ар зеркальное отображение огня и света Ра. Поистине, кто сотворял Дар, взирал сверху! С земли этого не узреть.

    В одной из книг я уже писал об этом, но здесь необходимо повторить, дабы высветлить эту неразрывную связь двух начал. Вслушайтесь и всмотритесь в само слово – Земля: нет ни единого лишнего знака и звука! З – знак огня, отраженный свет, ЕМ (ЁМ) – емкость, вместилище, лоно, более знакомое нам по слову «водоем». Емать-имать – брать, воспринимать, а ЛЯ, ЛА – семя. В слове лава тоже нет ничего лишнего и переводится с русского на русский как истекающее семя. Вулканическая лава представлялась семенем (спермой) земных недр, впрочем, так оно и есть, и тогда открывается слово влага. Лада, Ладо – дающий семя, и припев ля-ля-ля, ла-ла-ла не был бессмысленным набором звуков.

    И посмотрите, насколько тонки и изящны языковые нюансы: слово от корня лов, а очень похожее по звучанию слава имеет совершенно иной смысл – имеющий семя, детородный, полноценный, которому и воздавали славу, славили, восхваляли. Поэтому словене живущие с лова, а славяне – плодовитые, дающие, изливающие семя знаний! Дешифрированием слова влагалище вы займетесь на досуге, а мы на уроке воспроизведем информацию, полученную из слогокорней: Земля - планета, емлющая огонь, свет семени. То есть, имеющая атмосферу и биосферу – условия, способные воспринимать ЛА, чтобы впоследствии выметать росток, соцветие и родить плод – продлить жизнь солнечного огня и света. Поэтому планета и получила название – Мать-сыра-земля. Столь выразительного определения более нет в языке ни о каком предмете или явлении.

    Не берусь утверждать, летали наши пращуры в космос или нет, или только «растекашеся мысью по древу», но Тот, кто творил Дар Речи, делать это умел и витал над Землей, ибо не позрев оком своим на все иные близлежащие, безжизненные планеты, нельзя назвать Землю – Землей.

    Однако же откройте любой толковый либо этимологический словарь и почитайте: зем – корень, л – суффикс, я – окончание. Все время хочется спросить составителей: что, никто не узрел едва скрытого смысла слова? Ну ладно, немцы, французы, датчане (перечислю только нескольких, приложивших руку к Дару Речи – А. Брюкнер, А. Бецценбергер, А. Шлейхер, Х. Педерсен, Г. Хюбшман, Л. Теньер, Э. Бернекер). Не считая известного Фасмера. Ну а русский по роду и образу А. Г. Преображенский, например?

    Вопросы болтаются в воздухе…

    Идем дальше. Кажется, у Земли, как и у солнца, так же много иных названий, синонимов, как говорят лингвисты (такие термины лучше не использовать, они гасят свечение слов). Не задумываясь, языковеды отнесли к синонимам то, что ими вовсе не являются! У планеты Земля есть единственное космическое название – Земля, и другого нет и быть не может. Понятие земли как почвы вовсе не означает планету. Буква Т, твердь, одно из них, но тоже не ключевое, а определяющее качество земной поверхности, и включает в себя все: горы, низменности, степи, пустыни – все, что относится к земной тверди. А знак Т по своему начертанию явно пришел из рунического письма, и означает примерно следующее: «что из земли пришло, то в землю и уйдет». Но не в виде праха, и это очень важно, а в виде семени, дабы вновь возродиться и повторить круг жизни.

    Столп с перекладиной вверху отсекает его от всего небесного, указывая на земное происхождение, а сама перекладина имеет на концах опущенные вниз, значки семени. Твердь это в прямом смысле твердь, невозделанная земля, целина первозданная. И чтобы возжечь ее, воскресить, обратить в ниву, необходимо приложить труд пахаря – оратая-аратая. Ар тоже невозможно рассматривать как синоним – это возделанная, благодатная почва, воскрешенная к жизни и оплодотворенная твердь.

    Слово почва говорит само за себя – почать, разбудить, воскресить жизненные силы тверди, буквально поднять целину. Целина и, простите, целка – однокоренные слова и означают девственность, целомудрие. Поэтому молодожена после первой брачной ночи спрашивали, ну что, дескать, распочал?

    Но, может быть, есть в других языках хотя бы отзвук подобных знаний о Земле, что заложены в Даре Речи?

    Греческое гео скорее сочетается со славянским твердь, нежели чем с планетой, емлющей огненное семя, и восходит к мифической Гее, которая «гемофрадическим» путем зачала сначала горы и Понтийское (Черемное, Русское море), ужасных титанов и титанид, а еще Урана-Небо, которого родила и вышла за него замуж. Столь мудреное начало получило развитие: Уран каким-то образом оставил в чреве матери-жены всех уродов и, похоже, отпустил на свет лишь Кроноса и Рею, будущих родителей Зевса. И тогда Гея решила оскопить своего сына-супруга, на что подговорила этого самого Кроноса. Из крови мужа родились еще более мерзкие чудовища – гиганты и с ними Афродита, а Гея тем часом вышла замуж за своего сына Понта. И они уже в браке нарожали новых уродливых титанов, которых впоследствии Зевс одолел и бросил в тартар.

    Вобщем, наблюдается некая мифическая кровожадная и устрашающая бестолковщина, вместо стройной, поэтической истории, характерной для мифов. Полное ощущение, что описание бытия Геи не точно, сумбурно и безграмотно переведено с другого языка, кусками изъято из чуждой культуры и приспособлено к греческой. Скорее всего, это результат похода Язона, история славянской Матери-сырой-земли, неверно списанная с Золотого Руна или умышленно искаженная, дабы отделить себя от варварского предания – не случайно же Гея вышла за Понтийское море. Если бы Гея не произвела на свет жутких выродков, с кем бы тогда боролся Зевс, дабы прослыть героем? Короче, сотворение мира богов у будущих эллинов прошло не очень успешно.

    Латинское терра звучит более вразумительно, хотя тоже не несет в себе ярко выраженной космической, планетарной нагрузки. По крайней мере, она несколько приближена к славянской версии представления о планете, но имеет в себе зримые следы заимствования. В русском языке есть привязанное к земной поверхности слово тара (вместилище), и намек на космическое пространство есть. Правда, знак Т, стоящий во главе слова, приземляет его, вводит указание на твердь, поверхность Земного шара, а не на космический объект. За Уралом, в Омской области, есть река Тара и одноименный город, смысл названий которых можно бы перевести как возделанная, благодатная твердь. Земли там и впрямь вроде бы неплохие и были заселены русскими задолго до прихода в Сибирь Ермака Тимофеевича. Зная как, где и на каких основах формировался латинский язык, можно попытаться перевести слово терра по принципу разделения на слогокорни и вычленить первоначальный смысл. Получается не совсем ясная формула: «вмещающая солнце» или «гнездо солнца», если тер рассматривать как искаженное тар.

    Я не беру во внимание иные, особенно младосущие языки индоевропейской семьи, поскольку в них нет даже намека на космогонические символы.
     
    МакошьДата: Пятница, 16.11.2012, 15:48 | Сообщение # 17
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Наиболее широкое понятие возделанной земли (почвы), целинной тверди приобрело в языке слово ар, слоговая форма которого указывает на глубокую древность. Ар, как и Ра, присутствует и освещает все, что связано с почвой, пашней, нивой, лежит в основе корней, имеющих земное начало и часто сочетается со знаком Т, твердью. Перечислить птенцов этого гнезда невозможно, ибо вкупе с РА оно является хребтом языка и органически с ним связано, либо очень легко перетекает из формы в форму.

    Например, мы произносим пар, и сразу понятно, что это столп, поднимающийся от земли. В слове жар практически то же самое, только здесь уже не испарения – огонь, поэтому пожар – земное явление, однако жара уже говорит об участии солнца.

    Первоначально арка – душа земли, та самая радуга, воспринимаемая пращурами в виде семицветной дуги, выходящей из земли и уходящей в нее же. Ка – душа, дух, незримая энергия, существующая во всяком предмете и явлении, но видим ее редко, как радугу после дождя, поэтому кат – змей-горыныч, обитающий в недрах тверди. В дохристианской культуре существо это вовсе и не зловредное – душа земной тверди. Его, естественно, боялись, но и уважали, ибо природу воспринимали в ее естественном составе, как мы ныне воспринимаем газовый состав воздуха. От ката произошло слово гад, иногда неверно трактуемое как порождение ада. Аркан (веревочная петля) и арка архитектурная появились позже, по кальке с солнечной дуги. Любопытно слово Аркаим: это все-таки условное наименование кольцевого города-крепости эпохи бронзы, обнаруженного археологами – назвали так по казачьему поселению, бывшему неподалеку. Однако весьма символично и переводится, как «емлющий душу возделанной земли». Или место, куда уходят радуги – это же поэзия!

    Наконец, слово арать – пахать, буквально, возделывать, воскрешать твердь, положившее в основу название народов, живущих «с сохи» - арии или арьи. Всего-то – пахари и вовсе не истинные нордические немцы-фашисты. Существует земельная мера – ар, более знакомая как десятина, сотая часть гектара, указывающая на чисто земледельческое употребление этого слова.

    Часто ар фигурирует в топонимах и гидронимах, точно определяя время, место и качества горы или водоема. Арарат – земная, горная дорога к солнцу! Гора – гара – движение к солнцу, поэтому на Урале есть гора Манарага, буквально, манящий солнечный путь. Если вам удастся побывать у ее подошвы, полезете на вершину непременно, даже если оттопали сорок верст перед этим – поманит. Аральское море, Арал, расположенный близ южных отрогов Урала, знаменитое Синее море из русского фольклора, связанное с чудесами. Эту горячую полупустынную землю под солнцем издревле заселяли скифские племена саков, массагетов, с которыми столкнулся Александр Македонский, когда пришел в Среднюю Азию.

    По свидетельству Каллисфена, историографа великого полководца, местные скифы отличались воинственностью, непокорством и склонностью к партизанской борьбе. Что более всего поразило племянника Аристотеля – македонцы и массагеты понимали друг друга без толмача, и это за тысячи верст от Македонии, в Средней Азии, в красных песках Кара-кума, где еще не было узбеков. Тут, на берегах реки с названием Окс (впоследствии Аму-Дарья) он и встретил свою любовь с именем Роксана… А еще скифы закованы были в искусные чешуйчатые латы, причем и кони их тоже, и появлялись они так внезапно, словно из-под земли, и так же бесследно, на глазах, исчезали – вобщем, «в чешуе, как жар, горя – тридцать три богатыря…»

    Сказка – ложь, да в ней намек.

    Особо следует остановиться на тартаре, куда Зевс потом скинул все мерзкое потомство своей бабки Геи. Кстати, она и ныне продолжает рожать уродов, ласково и щадяще называемых теперь представителями нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти отвратительные твари чувствуют себя вполне комфортно в нынешнем толерантном обществе и даже шествия устраивают по улицам стольных градов. Но это пока еще Зевс не пришел и не отправил их в холодную Сибирь – именно тартаром она и называлась, в частности, на картах Меркатора. Да и у нас еще на устах и слуху выражение – загреметь в тартарары.

    Наверное, для Средиземноморья места эти были проклятыми, охаянными и представлялись преисподней, аидом, ледяной бездной бездонной за высокими медными стенами. И это все потому, что избалованные своим климатом, греки не знали точного перевода многих, заимствованных в сколотском Причерноморье, слов. Тар – это не всегда возделанная, благодатная твердь, здесь же повторение как бы удваивает его смысл: мы и сейчас, не задумываясь, дублируем одно слово, чтобы подчеркнуть значимость – вот-вот, чего-чего? так-так. И получается, тартар - «земля в земле», причем, еще не возделанная твердь.

    Тут надо вспомнить Тару, правый приток Иртыша и ее смысл «вместилище», который вроде бы лежит на поверхности. Но дотошный словоед может и пальцем погрозить, мол, тара, слово-то будто бы заимствовано у арабов. Верно, есть такое, и обозначает емкость, но как оно могло врасти в сибирскую землю, если город Тара основан еще до прихода Ермака? То есть, реку назвали раньше, чем там появились удалые казаки. Иностранцев, конечно, тянуло к скифам во все времена, но думаю, за Каменный пояс, за Урал они еще не ходили, помня Зевса и тартар. Да и арабы до таких широт тоже не забредали (они появятся позже, через Среднюю Азию). А то бы вот удивились, встретив еще одно знакомое название реки. Ибн Фадлан, писавший о реке Ра, мог подумать, что на территории России живут египтяне и его собратья, коль повсюду «чужестранные» гидронимы. Или индийцы, поскольку по левому берегу Инда есть пустыня с названием Тар…

    И тут следует вспомнить еще одно слово – таран, подвешенное, окованное железом, бревно, которое раскачивали и пробивали твердь - крепостные ворота и даже стены, оставляя проран – пробоину, куда и устремлялись воины. Вспомнить и всмотреться в слово проран, которое мы часто употребляем, глядя, как солнце пробилось сквозь тучи. Буква О, внедрившись в него, изменило смысл, превратив пра в про – приставку, и получилось, проран, это прораненная твердь, дыра. Но праран звучит несколько иначе и связывает нас с пра – высшим небесным божеством.

    Здесь надо призвать на помощь еще одно слово, касающегося времени – рано, то есть до восхода солнца, потому как пора – по солнцу. Рано и рана (повреждение плоти) – не созвучие, а однокоренные слова и означают буквально отсутствие солнца, жизни, огня и света, короче, тьма, бездна. В Даре Речи еще в средние века для обозначения раны, оставленной мечом или копьем, непременно использовалось более точное слово – язва, где ва означает течь, струиться, бежать. Поэтому говорили «уязвить супостата», «уязвлен бысть», то есть, это когда из тела истекает не только кровь, а яз, энергия жизни, и человек вместе с личностным «я» теряет память, сознание, хотя при этом дух солнца аз в нем еще остается.

    То есть, тара в данном случае не совсем емкость, вместилище – это пробитая, протараненная твердь, ворота в бездну, где нет пра. Вот туда мы и боимся загреметь. Тартар это не просто «земля в земле», скорее «твердь в тверди», место, где существует непознанное пространство, которое так страшило греков и куда Зевс спровадил бабкино потомство геев. Сведения о тартаре в Элладе получили скорее всего из Золотого Руна, привезенного Язоном. В Сибирь греки не ходили, если не считать их богов, в частности, Аполлона, ни по суше, ни морями, поскольку для них путешествие на Понт было невероятным приключением. Так что вход в тартар следует искать где-то вдоль реки Тары, но прошу вас, не ищите – не найдете ни в районе пяти озер, ни на Алтае, ни в иной «аномальной» зоне. Кроме того, греческая память сохранила страхи, испытав нашествие Баламира и его сына Аттилы, вышедших из этой бездны, а наша – монголо-татар.

    Сейчас уже всем известно, что татары произошли от перегласовки слова тартары. Я уже писал в одной из книг, что в Сибири до сей поры всех не русских, не славян называют татарами, к примеру, ясашных хакасов, алтайцев (кузнецкие татары в Таштаголе) или, как в сопроводительной грамоте к первому японцу, коего привезли на двор к Петру, – «Апонского государства татарин…». Но их мы пока оставим в покое, в том числе японцев, которые в петровские времена еще не знали ни паруса, ни пороха, ни тем паче секретов технологии производства классных автомобилей и радиоэлектронной техники. И гуннов тоже оставим, поговорим сначала о земледелии в Тартаре.

    После того, как в Сибири возникли сторожевые остроги и сюда потянулось население из-за Урала, в основном казаки или оказаченные крестьяне с Русского Севера, у переселенцев возникло две нужды – острый недостаток хлеба и женщин, чтоб заводить семьи. С женами даже было полегче, брали местных девушек, государи издавали указы собирать по кабакам гулящих женок, дабы впоследствии отдавать замуж за сибиряков. Но вот с зерном возникала проблема – его везли санными обозами через уральский хребет, и все равно было мало, у новопоселенцев часто к весне начинался голод. То есть, это говорит о слабости земледелия, хотя по югу Сибири, в степной и лесостепной зоне земель было очень много, и свободных, одни Барабинские степи чего стоят, а северо-казахстанские целинные области, тогда не занятые кочевыми казахами?

    Пахарей-аратаев было мало, культура землепашества не развита – кое-как добывали хлеб лишь себе на пропитание, но обеспечить им быстро растущее население оказалось невозможно. Спрашивается – почему? А увлечения были далеки от распашки целины, не хотели казаки идти в хлеборобы. Не надо забывать, отношения в ту пору были рыночными, а Сибирь, особенно ее лесная зона, вплоть до арктической тундры была насыщена зверьем, как в зоопарке. Европейская же часть Руси и сама Европа, где всю фауну уже выбили, требовала мягкой рухляди, как сейчас газа и нефти. Рисковые, верящие в удачу, переселенцы об этом прекрасно знали и мечтали жить не «с сохи», а с лова. И богатели стремительно, как ныне олигархи, прикупившие несколько скважин – лишь отслюнивай чиновникам-воеводам откаты. А еще параллельно началась золотая лихорадка…

    И только Столыпину удалось заселить области, пригодные для земледелия и переориентировать устремления новоселов на аратайский промысел. Да и то с трудом: к примеру, мои вятские предки-переселенцы, угодив на плохие подзолистые почвы, норовили сквозануть на прииски или в угольные шахты Кузбасса, на худой случай. Лишь после освоения целинных земель в пятидесятых пшеницу повезли из Сибири за Урал…

    Так что тартар благодатен был для охотников, но никак не для ариев-пахарей, однако название Зауралья все равно кричит само за себя – дело в земле, в земной тверди! Если это не ворота в бездну, где нет пра, то что? Русский язык точен и время отшлиховывает в нем исключительно чистое золото, даже без сопутствующих минералов тяжелой фракции. Великий мыслитель, ясновидящий оракул М. В. Ломоносов предсказал: «Государство российское будет прирастать Сибирью…». И был совершенно прав, поскольку знал, что кроется за словом тартар – бездна подземных богатств. Но, скажите вы, золото и все прочие огромные запасы минерального сырья были открыты много позже, нефть, газ и вовсе в середине двадцатого века.

    И будете не правы, если так скажете…

    Как вы думаете, скифы, жившие в тувинской Долине Царей, даки, саки, массагеты, обитавшие по Оксу, впоследствии гунны, потом «монголо-татары» - все они, воинственные и хорошо вооруженные, где добывали железо, медь, олово, серебро и золото? Где-то на стороне? Или везли его из-за Урала, как зерно? Из глубин Востока, из Индии? Это сколько же обозов потребовалось бы, чтобы Баламиру снарядить и вооружить свою армаду? А во что заковывали себя и коней массагетские всадники времен Македонского?

    Для того чтобы производить подобную искусную броню, необходима металлургическая практика многих столетий. Наши казаки, освоив приполярье Дальнего востока, пытались приучить местные народцы к кузнечному ремеслу. Чтоб хоть гвозди себе рубили, чтоб кой-какие ножи и топоры научились ковать, дабы не возить их за тридевять земель – за двести лет так и не научили.

    Да и сами казаки Ермака тащили с собой весь расходный материал вплоть до подков, и потом все время писали Строганову или царю – дай пороху, дай чугуну на ядра, дай железа на сабли и топоры. По всему этому ходили и клянчили, ибо уже тогда забыли о существовании таинственной чуди сибирской – великолепных рудознатцев и технологов черной и цветной металлургии. И в наше-то время мы помним о чуди заволочской и той, что жила когда-то по берегам Чудского озера…

    Кто она – чудь, мы разберем на отдельном уроке, а пока скажу, что этот скифский народ заселял значительную территорию горно-таежного юга Сибири, и память о нем осталась в преданиях, сказаниях и даже воспоминаниях. Я сам не однажды слышал их от старообрядцев и старожилов, которые даже показывали огромные, округлые, явно рукотворные провалы на земле – чудские копи. Они есть в Омской, Новосибирской, Кемеровской, Томской областях и Красноярском крае, в Саянах, на Алтае и Кузнецком Алатау.

    Если кратко, то история их жизни такова: обитала чудь всегда под землей, редко выходя на поверхность, добывала руды, плавила металлы, ковала оружие, утварь, занималась ювелирным искусством. Но пришли на их земли некие люди белой березы, и кончилось время. Чудь подрубила деревянные столбы, поддерживающие кровлю их подземных жилищ и, по одной версии, погубила себя таким образом, по другой – навсегда ушла в земные недра, завалив все входы. Иногда чудины и чудинки все-таки являются к людям, в основном, из-за дел сердечных – влюбляются в наших парней и девушек, или наоборот, юноши влюбляются в прекрасных подземных принцесс и уходят с ними. Выглядят они необычно, как альбиносы, и вместо нормальных зениц в глазах имеют всего лишь точки, остальное белки, отчего их и зовут – чудь белоглазая. Зато они видят в полной темноте и передвигаются, не коснувшись ни единого предмета, как летучие мыши.

    Не отсюда ли пришло выражение – загреметь в тартарары? Не память о них ли искаженным отзвуком донеслась до греков и тартар обратился в преисподню?

    Как бы там ни было, но благодаря чудским копям были открыты многие месторождения железа, угля, алюминия, свинца, меди, золота: геологи пользовались следами от их шурфов и штолен, что доказывает существование целого народа в Сибири, который занимался горно-металлургическим ремеслом. И еще чудь оставила после себя множество курганов, где была золотая утварь, украшения и драгоценности, которые привлекали к себе ватаги новгородских ушкуйников еще в тринадцатом веке.

    И в самом деле, кто-то ведь разорил большую часть скифских захоронений в Сибири, много позже раскопанных академиком Окладниковым? Ограбил могильники, нарушая все местные традиции и не опасаясь гнева богов? Все валят на монголов, де-мол, их конницы несколько раз проскакивали до реки Ра, учиняя надругательство и кощунство, но это суждение не выдерживает критики. У себя под носом они бы снесли все памятники скифской культуры до последнего, а Долина Царей не тронута, и вообще, чем далее на восток, тем курганы целее.

    Кто-то приходил с запада…

    Емлющая огонь и свет, планета хранит еще много тайн, которые открываются по неуловимой, не ясной нашей логике, мистической закономерности, как открылся Аркаим – благодаря тому, что человек преодолел земное тяготение и научился летать: кольцевые города в челябинской степи обнаружили пилоты местных авиалиний. Кто их строил, кто там плавил бронзу в каждом доме? Почему возводил великие крепостные стены, если не было врагов?

    Об этом следующий урок…

    http://stragasevera.livejournal.com/[b]
     
    МакошьДата: Вторник, 11.12.2012, 22:49 | Сообщение # 18
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    В Р Е М Я. УРОК ШЕСТОЙ.

    Славянская история представляется мировой науке неким закостенелым, вялотекущим процессом, возможно, потому у отечественных историков и возникло суждение, будто славяне, сидя по глухим лесам и рекам, не развивались поступательно, как иные народы. А находились в полудреме, и если чему-то учились, то непременно заимствовали знания у продвинутого Средиземноморья или на худой случай, у норманнов.

    Иногда просыпаясь, эти варвары озирались, догоняли впереди идущих, меняли одежды из шкур на платяные обноски греков, брали у прочих соседей какие-то примитивные технологии, в том числе, общественного устройства, и снова впадали в анабиоз. Эдакие вечные аутсайдеры, плетущиеся в хвосте истории, потому де-мол, проспали долгий период «прогрессивного» рабовладения и из небытия сразу угодили в феодализм.

    Как еще объяснить, если по правилам игры, принятым с незапамятных времен, всякий народ должен, обязан пройти все стадии развития? Исключения тут не допускаются, потому что сразу рухнет выстроенная теория эволюции, а она священна.

    И так, наши предки попали в феодализм и опять задремали на несколько столетий, дабы очнувшись увидеть, что земля вельми богата и обильна», да порядка в ней нет. Позвали из-за моря себе варяжских князей, окрестились, помолились новому богу и опять улеглись, чтобы проспать европейскую эпоху Возрождения. Только Петр Великий едва добудился и прорубил окно – глядите, мол, как жить надо! Где Европа, а где мы?

    Слава богам, избушка у славян была, а то бы в какой стене стал рубить, коль жили бы в подземельях, аки чудь?

    На эту удочку попались все классики, кто описывал историю государства Российского с древнейших времен. Я опускаю вопрос, зачем и в угоду кому, особенно в девятнадцатом веке, сыновья священников вдруг массово начал строчить подобные сочинения, причем, подражая друг другу – Ключевский Соловьеву, тот – симбирскому помещику Карамзину, и все вместе - очарованному великим реформатором, Татищеву, эдакому русскому Геродоту.

    Совокупив усилия, они достигли одной общей цели, и мы теперь судим о славянской, русской истории по их представлениям. «Сужденья черпаем из забытых газет…»… Все они, безусловно, пользовались архивами, существующими на то время, историческими письменными источниками, особенно Татищев, которому довелось жить и творить еще до московского пожара 1812 года, в коем сгинуло много памятников старины, в том числе, и список «Слова…».

    Но никто из них не рассматривал язык, как основной носитель исторической, духовной, технологической информации и сведений о психологии, нравах той или иной эпохи. И описывая убогое, варварское существование славян, никто не задался вопросом, откуда у пращуров взялся богатейший словарь, вобравший в себя всю информацию о мире и мироздании? А ведь они в 18 – 19 веках были ближе к корням, к нравам и обычаям прошлого, чем мы сейчас, и областнические наречия выражались ярче, свежее, ибо Россия еще не испытала великой урбанизации. Носители и хранители языка продолжали вести естественный образ жизни, согласованный с природой, бабушки помнили сказки и колыбельные, дедушки – сказания и притчи и в каждой деревне было по одной Арине Родионовне, которая вскормила Пушкина словом.

    Ан, нет, тело, предание, отчленили от кровеносной системы и суть самой крови - слова, жизненно важные составляющие единого организма перестали питать друг друга. Вместо предания получилась история, наука о прошлом.

    Слово и связанная с ним, мифология, устное творчество не умерли на этом операционном столе; пострадало наше сознание, настроенное на восприятие истории, изложенной подобным образом. Читать научные работы уже почти невозможно, одни ссылки друг на друга, одни компиляции, подпорки и ничего живого. Полное ощущение, будто ходишь по каменноугольной лаве с деревянной крепью, которая под напором земной толщи и времени трещит и медленно оседает.

    Мы утратили ощущение объемности древнего мира, то есть чувство времени и пространства своего прошлого. Исчезло бинокулярное зрение и выработалось циклопическое – это когда видишь одним глазом. Картинка всегда будет плоская, но самое главное, очень трудно или почти невозможно определить расстояние до объекта. Стрелять удобно, не надо прищуриваться, взирать на мир – нет…

    Славянский Дар Речи корректировался сообразно со временем того или иного исторического периода и как видеорегистратор, запечатлел весь путь движения. Вслушайтесь в созвучие слов мера и время, и сразу поймете, что это одно и то же, и второе получилось от перегласовки первого. Отсутствие чувства меры и чувства времени непременно ведет к заблуждению в пространстве, поэтому в нас генетически заложены солнечные часы. Не ведая того, мы все время измеряем, отсчитываем время, чтобы не делали и в каком бы положении не находились. Вспомните свое состояние, когда вы отвлеклись на что-нибудь, случайно и крепко заснули, утратив счет времени? Возникает если не паника, то чувство, близкое к нему – который час?!

    Иногда кажется, оно остановилось, иногда напротив, совершило невероятный скачок…

    Первозданные, не запыленные слова, измеряющие время по солнцу - рано и пора, пожалуй, самые употребляемые в нынешней лексике. И еще слово поздно (припоздниться), в котором явственно читается синоним слова – закат (солнца): здно, зднитья – угасание огня, света, дня. Дно и день так же однокоренные слова, возникшие от перегласовки, поскольку солнце погружается и потом поднимается со дна, и мы говорим – день встает. Бездна - буквально без дна, то есть, куда можно уйти безвозвратно: в представлении пращуров вселенная непременно имеет дно, как всякая река или море. У греков есть выражение об ушедшем времени – кануть в лету, где Лета – река в царстве мертвых, вода которой лишает памяти о прошлой земной жизни.

    Следующие «временные» слова утро и вечер. Если утро – у тра, ясно и без перевода, то его антоним претерпел изменения в своей структуре и высветляется лишь в форме вчера. И тут открывается весьма зрелищная и содержательная картина: отгорает день, наступает вечер и прошлое уходит в вечную тьму, в черноту. Какое точное представление о безвозвратности ушедшего! Вчерашний день уже никогда не загорится, вчерашний свет неповторим! Только понимая это, можно раскрыть слово вечность – то, что безвозвратно ушло в прошлое, покрылось мраком, чернотой, но мы живы верой, что наступит день (и век!) грядущий, ночная тьма непременно рассеется.

    Запоешь тут гимны солнцу! И будешь не коротать время дня, а проживать его осознанно, смакуя каждое неповторимое мгновение.

    Какая мощная энергий извлекается из такого представления! Какие вдохновляющие стимулы включаются! И нам хотят еще сказать, что народ, обладающий такой философией и соответствующей психологией, большую часть времени пребывал в небытии, в дреме?

    И тут мы подошли вплотную к понятию, которого в нашей современной жизни нет, но оно не осознанно существует само по себе – энергия времени. Мы все время говорим: время идет, время не ждет, время уходит, время движется, бежит, улетает, кончается. То есть, осознаем и понимаем, что оно находится в постоянном движении, а всякое движение имеет энергию, иначе абсолютный покой.

    И это вовсе не смена дня и ночи, не тиканье ходиков, не бег стрелок на циферблате; это вполне реальные, имеющие физические свойства, величины, которые можно выразить в «вольтах», «амперах», в мерах веса, объема, единицах измерения скоростей и т. д. Иное дело, произвести замеры или определить хотя бы даже присутствие этой энергии не в состоянии – приборов пока нет.

    Однако чувствуем ее, наверное, точно так же, как ток, бегущий по проводам, который невозможно увидеть глазами, представить бег электронов, однако пощупать и ощутить просто – схватитесь за оголенный провод. Причем, время может потреблять энергию для своего движения и одновременно вырабатывать ее, но уже в ином виде, с иными параметрами. Это примерно как железнодорожный локомотив, который при разгоне берет напряжение из контактной сети, а при движении инерционным ходом начинает ее вырабатывать с помощью генераторов, приводимых в действие от колес состава.

    Но я не стану углубляться в суть теории происхождения и законов существования энергии времени, это область других уроков и задач. Наша задача через посредство Дара Речи выявить, установить знания наших пращуров о законах ее существования или хотя бы отыскать следы, факты, когда они оперировали подобными категориями.

    Движение, течение времени, как и железнодорожный состав, используя энергию прошлого, с помощью внутреннего «генератора» при инерционном ходе вырабатывает энергию будущего. И ее на порядок меньше потребляемой.

    Дар Речи сохранил и донес до нас название энергии – ЧУ. Это один из редких слогокорней, который сам претендует на собственно слово и относится к существительному среднего рода, что говорит о принадлежности к миру прави. И это не абстрактная величина: в ветхие времена, вероятно, умели замерять напряжение, потенциал этой энергии и считали главным ресурсом, который следует добывать, чтобы время жизни народа не утратило своего поступательного движения. Не хлеб насущный, не тучные стада и табуны, и даже не золото и серебро являлось гарантом благоденствия, а некая неуловимая энергия будущего.
     
    МакошьДата: Вторник, 11.12.2012, 23:10 | Сообщение # 19
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Но все по порядку.

    Сначала нам предстоит извлечь из языка информацию обо всем этом и осторожно, археологической кистью снять временные «культурные» наслоения. «Чу! Соловей где-то свищет…» - произнес поэт строчку, которую помним со школьной скамьи. И нимало нас тем самым удивил, ибо мы не знали что такое – ЧУ, хотя оно было в общем-то на слуху: моя набожная бабушка все время чуралась и говорила – чур-чур меня.

    Помню, учитель объяснял, дескать, ЧУ - междометие, способ привлечь наше внимание, мол, остановись, стой, замри. И не убедил, поскольку на слуху роилось еще десяток слов с ЧУ, где оно было далеко не междометием. Причем, набор этих слов относился к предметам и явлениям таинственным, которые не пощупать руками – чувство, чудо и одновременно – чума (болезнь), чумак (ломовой извозчик, перевозчик соли), та самая чудь белоглазая, чум (жилище), чурка (дрова), чуб (прическа), даже блатное чува, чувак.

    Что было делать: наше школьное отроческое сознание еще не утратило младенческой пытливости и способности связывать несвязуемое. Неуправляемый логический аппарат жил сам по себе и мгновенно подвергал специфическому анализу все услышанное. Учитель еще договорить не успел, а у меня в голове пролетело множество производных, объединенных этим странным ЧУ, у поэта означавшим скорее всего, остановись мгновение.

    Самым говорящим из них и часто употребляемым было чудо, ибо о нем все твердили на разные лады – чудеса, чудак, чудило, чудно, причуды, отчудить, начудить, то есть, обозначение всего необычайного, выдающегося и даже смешного. В слове чудачить оно, чудо, практически сбрасывает с себя покров и явно указывает на то, что ЧУ дается. Его можно взять взаймы, как соли у соседа, но дающий отчего-то выглядит эдаким простаком, лохом и вызывает улыбку. Должно быть, раздавать просто так это ЧУ было не принято.

    Но в любом случае, если его дают, то оно должно иметь какие-то физические величины, форму, реальное воплощение, но всего этого нет! А в слове чуять – буквально, ять, брать, воспринимать ЧУ, только вот в каком виде, если запах, аромат тоже отсутствуют? Однако мы говорим, к примеру, я нюхом почуял неладное, то есть, слово указывает на некое предчувствие и уводит нас в область интуиции. Вместе с тем, в слове чувство читается, что ЧУ может вставать, принимать столпообразную форму, пусть даже умозрительную, трансформироваться; чувства могут возникать, гореть, пылать, угасать, едва теплиться, холодеть, остывать, умирать и возрождаться.

    Мы существуем, даже не подозревая, что ЧУ присутствует во всем, что испытывает, переживает человек буквально, от рождения до смерти! Мало того, само ЧУ способно гибнуть, что выказывает нам слово чума – смерть ЧУ: знак М (мор, мрак, мара, мраз) в данном случае означает смерть, поэтому помешанного рассудком человека называют зачумленным, чумным, очумевшим. И место ему не в обществе, а в чуме, вероятно, для чего и служило временное жилище из шкур и жердей – больница для чумных, изолятор. Загляните в современный чум северного жителя и сразу же без привычки очумеете.

    Хорошо дешифрируется слово чурка, если вспомнить привычку чураться. «Чур-чур меня!» пришло из глубины тысячелетий, проникло в христианство со смыслом «спаси, помилуй» или как призыв к ангелу-хранителю. Неведомый, загадочный чур и носил эти функции в древности, а сам скорее всего выстрагивался и вырезался из куска бревна и был домашним божком, позже получившим уничижительное название – чурка (буквально, душа, дух чура), идол, истукан. О том, кто же он такой, мы еще поговорим на уроке, посвященном слову род и определим его место в домашнем пантеоне.

    Новая идеология всегда стремиться сплясать на костях старой, да еще и почураться при этом – вот такие вот у нас забавы. Чужой, чужбина так же несколько приспускают таинственную завесу над ЧУ, выдают его связь с огнем: жба – жаровня, емкость для хранения огня, и отсюда жбан, ворожба (вражба – гадание над огнем). То есть, ЧУ привязано к огню, однако не является его воплощением или качеством, а скорее, как-то передается с помощью огня.

    А слово чуб начинает приближать нас к внешнему облику человека, обладающего ЧУ. Чуб (чуп) изначально – оселедец, пучок волос на темени, поэтому говорят, чубатые казаки, имея ввиду запорожцев. Знак Б или П здесь может быть и в понимании божества, относящегося к божественному, или к прави, что в общем-то одно и то же. Впоследствии чубом (чупом) стали называть все волосы в прилобной части головы – «за чупрын таскает…». То есть, оселедец могли носить те, кто обладал ЧУ, а между прочим, носили их в Причерноморье сколоты.

    А на Балтике, на острове Руяне – русы и князь Рюрик! Святослав Игоревич, его внук, был последним из князей, кто носил чуб и еще серьгу в ухе, как старший в роду. (По косвенным источникам, его носил и князь-оборотень Всеслав Полоцкий). В словах чуть вложено понятие малой толики, а в чудесно слышится его значительный объем: десно, десница – правая сторона или рука, день, власть огня и света, сияние прави, когда наступает господство ЧУ. Человеку в это время хорошо, чудесно – прилив энергии, страсть к действию и восторг от такого состояния. Мы говорим – приподнятые чувства и под их воздействием совершаем глупости и подвиги.

    Все указывает на ЧУ, как на особый вид духовной, мобилизующей энергии, двигающей не только отдельного человека, но и целые народы, когда оно совокупляется в единое целое, либо каким-то образом добывается, как основной ресурс, позволяющий некой общности продуктивно существовать определенное время.

    На эту мысль наводят всевозможные календари и древние обсерватории, призванные постоянно контролировать течение времени. Будто других забот не было, житейских, экономических, которые вяжут современного человека по рукам и ногам. И у нас возникает полное не понимание, к примеру, зачем наши пращуры возводили циклопические сооружения, назначение которых неясно – пирамиды, сфинксы, Стоунхендж, идолы на острове Пасхи, гигантские фундаментные блоки, оставшиеся от каких-то неведомых построек.

    Или, например, какая сила, какая энергия позволяла гуннам пройти от Дальнего Востока до Ближнего? Чтобы ограбить весь мир? Насадить свою культуру и религию? Это слишком сомнительно, потому как просто и очень уж современно - поправить свое экономическое состояние за счет других или достичь мирового господства, внедряя собственную идеологию. Мы зачумлены нынешним образом мышления и поведения, наши ценности диктуют способ мировосприятия, поэтому и не можем проникнуть в тайну строительства пирамид. И начинаем выдумывать внеземные цивилизации, инопланетян, посетивших нашу Землю, а чаще валим все на глупость и самодурство пращуров – так легче, поскольку сами живем, как пришельцы.

    Да, бесконечный контроль за временем наводит на мысль об ожидании «конца света», точнее, конца времен, что может вполне ассоциироваться со светом. Мы думаем, что этот ресурс отпущен нам бесплатно и на вечные времена, думаем, оно нескончаемо, а вернее, вообще о нем не думаем в планетарном масштабе, как не думаем о воздухе, которым дышим, о своем сердцебиении. Точно так же мы еще недавно относились к питьевой воде, совершенно безопасно получая ее из-под своих ног – из рек, озер и прочих источников. Теперь покупаем в бутылях и вроде бы даже привыкли к этому. Следующим истощимым запасом как раз и окажется воздух, а последним – время, и если конкретнее, то его энергия. На Земле при этом остается на самом деле много воды, но ее пить нельзя. Так же будет и с воздухом, которым невозможно дышать, и со временем, которое невозможно проживать.

    Вы заметили, последние сто лет нам катастрофически его не хватает. Ни на что! А научно-технический прогресс тем часом идет семимильными шагами, и еще скорее меняются наши пристрастия, увлечения, ценности. Дни и ночи, утра и вечера стали короче, нам некогда заниматься воспитанием детей, творчеством, своим домом, родителями, мужем, женой – все наскоро, на бегу, мимоходом. Любимыми «временными» словами сделались «пока-пока», то есть, едва заговорив с человеком воочию или по телефону, мы уже с ним прощаемся. И от этого чувствуем неимоверную усталость, неудовлетворенность, разочарование, увещеваем себя, что еще успеем, откладываем главное на завтра, а «завтра» стремительно превращается во «вчера» - уходит в невозвратную бездну, в тьму.

    А мы тем часом ждем чуда и все больше ввергаемся в гонку за ним: красим седину, делаем подтяжки, чтоб продлить молодость, певички-«примадонны» (слова-то какие придумали – равная богине!), берут в мужья молоденьких мальчиков, чтобы от них «навампирить» немного энергии, стареющие олигархи – девочек. Но нет, оно, время, все равно убегает вперед.

    Мы утрачеваем меру и веру, а они перестают нас питать своей энергией ЧУ. И в этом тоннеле не виден свет – там и в самом деле маячит конец времен. Полное чувство, что мы от голода дожираем какие-то остатки пиршества с чужого стола, допиваем недопивки, докуриваем наслюненные, но еще дымящиеся сигары…

    Мы растрачиваем энергию времени, добытую нам нашими пращурами, и никак не восполняем, не подпитываем аккумулятор. А то и вовсе устраиваем КЗ, короткое замыкание, чтобы посмотреть на вольтовую дугу, очередную революцию, например. Красиво, эффектно, черт возьми, иллюминация, фейерверк!...
     
    МакошьДата: Вторник, 11.12.2012, 23:11 | Сообщение # 20
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Прошло уже около тридцати лет после открытия Аркаима, и мы до сей поры гадаем (гадать – буквально, дать га, то есть, движение): зачем мастера бронзовых дел возводили подобные города? Как известно, двойные стены их, срубленные из бревен и засыпанные суглинистым, известковым песком, который цементируется от естественной влаги. Они имеют толщину до пяти метров каждая и высоту – как кремлевские. Между стенами – сложный лабиринт, и это все, чтобы прикрыть от нападения три десятка домов? Сколько же врагов должно было быть у наших пращуров на юге Урала! Наверняка жили в состоянии постоянных боевых действий…

    Ничуть! На них вообще никто не нападал, нет даже малейших следов войны, штурма, осады. Ни в Аркаиме, ни в Синташте - ни в одном из восьми десятков открытых и слегка отрытых городов «Андроновской культуры». Тогда зачем эти великие стены? Зачем сложнейшие лабиринты между ними?..

    Но это еще не все. Аркаимцы плавили руду, получали бронзу и жили припеваючи в этом детинце от полусотни до ста лет. Затем собирали свои семьи, скарб, инструменты, посуду и прочую мелкую утварь, забирали скот, выходили за стены и… поджигали свой город! Конечно, безумцы.

    Спалив крепкие еще (из кондовой, зрелой сосны) дома и стены, они уходил далее в леса и верстах эдак в семидесяти воздвигали новый, точно такой же круглый, солярный, по заранее вычерченному инженерному проекту, построенному и лишь потом заселенному – с крепостными стенами, лабиринтами, домами, литейными печами, хитроумной (напоминающей инжекторную) системой колодезного поддува. Холодный воздух устремлялся вверх, влекомый огнем, вызывал вакуум и, пройдя через патрубки астрообразных керамических отводков, усиливался многажды. Не надо качать меха. А на дне колодца можно еще устроить натуральный холодильник и хранить продукты, которые не портятся из-за низкой температуры и постоянного движения воздуха.

    Так и продолжали себе жить, занимаясь прежним ремеслом – переплавлять уральский медный колчедан.

    Может, в старых городах начинался мор, страшные болезни? Нет, раскопки могильников это не подтверждают, люди умирали от старости, а детские захоронения – редкость.

    Между тем аркаимцы продолжали чудить. Спустя полвека жизни в новом городе, они проделывали с ним то же самое и… возвращались на старое пожарище. Сгоревший дотла, город восстанавливали, как реставраторы, с точностью до сантиметра, и если стоял огарок столба, то его вынимали и ставили в это место новый, очищали и ремонтировали глубокие, до двадцати метров, колодцы, клали печи в аккурат на месте разрушенных старых.

    И опять варили бронзу, лепили горшки, рожали детей, пахали нивы и пасли скот.

    Может, они сохраняли таким образом общественное устройство, боялись социального неравенства? И чтобы не было ни богатых, ни бедных, чуть ли не с каждым поколением жизнь начинали с нуля?.. Возможно. Однако слишком уж как-то примитивно они тормозили свое развитие, экономически выгоднее и разумнее было бы отделять переизбыток населения по принципу пчелиного роя, и пусть себе строят и живут, используя роевую силу.

    Ан, нет, упорно отчуждались от прошлого, предавая огню и очищенные им, входили в будущее.

    Американские археологи, впервые оказавшись в Аркаиме, дивились всем этим чудачествам, ходили потрясенные невиданным технологическим уровнем металлургии, методами строительства крепостей и домов, соглашаясь, мол, да, это особая культура, выпадающая из всех представлений и закономерностей развития. Благодаря этому открытию, придется пересматривать, переписывать историю человечества, переносить колыбель цивилизации в Южно-Уральские степи… Но мы никогда и ни за что не позволим, чтобы это случилось, потому как нас, американцев, вполне устраивает версия уже существующей истории. И приложим все силы, чтобы размыть любую позитивную информацию об Аркаиме.

    Думаете, наша Академия наук послала достойный «ответ Чемберлену»? Нет, только проглотила сию горькую пилюлю и дружно зааплодировала: это сколько научных работ надо признавать ошибочными! Сколько кумиров свергнуть! Переписывать учебники, переучивать учителей в школах!...

    Послушав американцев, она, Академия, вставила свои соломины и продолжила дружно надувать пузырь мировой истории.

    Кто им, миром, правит, тот и заказывает прошлое.

    Археолог Константин Быструшкин, все последние десятилетия рывший культурные пласты на территории «страны городов», сопоставил схему объектов Аркаима с картой звездного неба и деревянный кольцевой город в степи полностью совпал с созвездиями – все, до последнего лабиринтного закоулка, имело зеркальное отображение на небесах! Вернее, небеса отразились на земле. И тогда он предположил, что аркаимцы вовсе не чудили – чудотворствовали, часто меняя местожительство. Таким образом, они добывали энергию времени из необъятной вселенной. И когда время, отпущенное космосом, иссякло, преспокойно и привычно собрали вещички, запалили очередную крепость и перебрались на новые места. В том числе и на Пелопоннес, где ни с того, ни с сего вдруг началось бурное развитие культуры, ремесел и общественного устройства.

    А профессор Геннадий Зданович, и доныне по всему лету сидящий в степных раскопах, открытым текстом сказал, что Аркаим всецело принадлежит арийской культуре, которая здесь, на территории Челябинской области, в эпоху бронзы завершала уникальный период бесписьменной цивилизации. Той самой, где образовательным был язык, а письменность возникла вовсе не от стремительно растущего ума – деградации привычного образа жизни и познания мира. Возможно, связанных с переселением.

    Как совмещается письменность и славянский язык, речь пойдет уже на следующем уроке, а пока совет: если вы случайно окажитесь в Академии наук, не произносите вслух эти две вышеуказанные фамилии. И не говорите об одном в присутствии другого: ну, что делать, вот так устроена наша жизнь! А я люблю их обоих – за русскую дерзость и огонь мысли, вздутый в аркаимских плавильных печах.

    Лучше подумайте в академических стенах над вопросами домашнего задания. Чудь, это имя племени? Или название одной из древнейших профессий – добывать ЧУ?
     
    МакошьДата: Вторник, 25.12.2012, 15:04 | Сообщение # 21
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    П И С Ь М О. УРОК СЕДЬМОЙ.

    Способы консервирования свежих продуктов известны с незапамятных времен, поскольку человек, сегодня насытившись, непременно пытался сделать некий запасец на завтра.

    Благодаря этому устремлению, он приручил диких животных, чтобы каждый день не ходить на охоту, слепил из глины сосуд - хранить зерно, открыл свойства соли, подтолкнувшее его к исследованиям в области химии, придумал древнейшую технологию изготовления сыра, неизменно дошедшую до наших дней и несколько позже - колбасу.

    Конечно, консервы, это не всегда вкусно, полезно и надежно, иногда даже смертельно опасно, если начался процесс незримого брожения, разложения: отравления консервами в травмпунктах стоит чуть ли не на первом месте. Однако замечательный этот способ сохранения пищи спасал от голода наших пращуров, особенно в походах, и до сей поры спасает множество граждан – дачников, туристов, холостяков, солдат (знаменитый «сухпай») и в большей степени – ленивых.

    Тем паче, нынче придумали такие консерванты, что продукт может храниться десятилетиями, яблоки, бананы лежат по году и ни единой червоточины! Так свежими и выбрасываем на помойку. Правда, неприхотливые скифы, к примеру, выходили из положения несколько иным способом: для долгих походов и переходов оседлывали кобылиц. Тут тебе и парное молоко, полный перечень молочных продуктов и мясо чуть подросших жеребят. Дарий, гонявшийся за ними по бескрайним степям, тащил с собой обозы с провиантом и диву давался, чем питается супостат, коль скачет всегда налегке?

    Письменность, желание перенести слово на глиняную дощечку, камень, папирус либо кожу, возникло по той же причине, в тех же условиях, и может рассматриваться, как консервированный продукт живого Дара Речи. Замысел и механика совершенно одинаковые: жажда сохранить информацию на более долгий срок, оставить знания потомкам в законсервированном виде, дабы не оскудел их разум. Так и появились первые, весьма примитивные попытки донести прошлое, ушедшее во тьму, светлому будущему. Предвижу возражения, мол, ну со сравнениями ты тут загнул! Как можно сравнивать письменность, величайшую ценность, выработанную человечеством, прогрессивный вид коммуникации, двинувший человечество к стремительному накоплению знаний и развитию, с какими-то консервами?! Письменность, это ведь – ого! Цивилизация!

    Под наши младые ногти вогнали ершистую занозу, убедив, что наличие письменности, это уровень культурности того или иного народа. Не умеют выцарапывать корявые значки – дикари и варвары, умеют, значит, грамотные, продвинутые, благородные. Между тем, письменность, театр, философия и прочие атрибуты цивилизованности вовсе не претили использовать рабов, как скот, распинать непокорных на крестах вдоль дорог, а потом еще и описывать это, жалуясь на неудобство путешествия, мол, трупы смердят. Или еще хлеще – выделывать пергамент из человеческой кожи, сдирая ее с живых пленников отроческого возраста, чтобы потом написать изящные и возвышенные стихи. Мы все это автоматически выводим за скобки, мол, времена и нравы такие, но ведь древние свитки, манускрипты, культура!

    И одновременно мы приходим в ярость, читая описание зверского нашествия вандалов, которые сжигали бесценные библиотеки античности. А они, вандалы, исполняли долг, ознаменованный традицией, и не пергаменты палили - предавали огню частицы праха своих соплеменников, угнанных в рабство.

    Письменность, впрочем, как и иные признаки культуры, в древние времена не вносили сколь-нибудь весомого прогресса, как мы думаем, не делали общество гуманнее, а служили более для самоутверждения одной общественной формации над другой. Они скорее были проводником определенной, выгодной для одной стороны, идеологии, инструментом влияния и власти. В последнее столетие появился даже термин «младописьменные народы» - кому принесли письменность, дабы охватить культурностью, подтянуть отсталых до уровня и заодно перевести в колониальное положение. А это все изначально ложный посыл, благополучно введший в заблуждение основную массу народонаселения планеты.

    Можно всю жизнь, к примеру, есть сыр, даже самых изысканных сортов, но не догадываться, из чего он сделан, если не вкусить парного молока, сливок, нежного творога. Но оставим пока гастрономию предмета и вернемся к Дару Божьему. Происхождение слова письмо, письменность уводит нас в глубокое прошлое в прямом смысле – в пещеры. Именно оттуда явилась к нам потребность оставлять знаки на стенах – в основном рисунки сцен охоты.

    Кстати, и первые календари тоже оттуда. Судя по технике, умению точно прорисовывать контуры предметов и детали, пользоваться хоть и примитивными, но красками, выстраивать сюжеты и сцены, наши верхнепалеолитические предки имели богатый прошлый опыт. Почему и сколь долго они прятались в пещерах – вопрос особый. Попадаются, конечно, и каракули, но они более напоминают детские; рисунки взрослых иногда потрясают изяществом, точными физическими пропорциями животных.

    В русском языке писать, это буквально оставлять знаки в пещерах, расписывать стены, в результате чего и сформировался корень пещ – пищ – пис. Пещера, это буквально «там, где пишут». Мы и сейчас говорим – бумага писчая (звучит – пищая), еще говорим, что художник картину пишет, а не рисует. Отсюда же несколько позже возникло слово печь, или пещ, из-за традиции расписывать и украшать очаг, кстати, по устройству напоминающий пещеру. Глинобитные деревенские печи одевали в одежду – облицовывали филенчатыми деревянными блоками, непременно расписанными пестрыми цветочными узорами или оплетенными резьбой с солярными знаками, как прялки. А вспомните изразцовые, кафельные печи в купеческих и дворянских домах – произведения искусства! Да и сейчас на камин не жалеют самых лучших материалов для отделки. (Не следует путать: слово пища появилось от пить, питать). Вообще печь – душа любого славянского дома, его центр, объект поклонения – даже божок свой был, домовник, домовой, живущий в запечье или под ней, в пещере – так называлась ниша, куда складывали дрова на просушку.

    И река Печора получила свое название от того, что древний ее исток брал начало в пещере.

    Ни в одном языке более пещера и письмо не увязываются единым корнем и смыслом. Это вовсе не значит, что письменность у нас тогда и появилась – нет, конечно, и потребности такой не было, однако существование традиции отмечать знаками определенные исторические периоды, род занятий и увлечения – бесспорно. То есть, зачатки неких орнаментальных, символических знаковых систем были привычным делом.

    Пещерная живопись потом вышла на волю (или наоборот, ушла в пещеры?), стала наскальной, и подобных памятников довольно повсюду – от Белой Руси до Восточной Сибири на выходах скальных пород по рекам, можно непременно отыскать ее следы или вовсе целые полотна, как на Томи в Кемеровской области. Там даже речка есть – Писанка, и прошу заметить, названа так не вчера, и даже не в прошлом веке, а пожалуй, лет четыреста назад, казаками, как и одноименное поселение. Ну, расписаны скалы изображениями лосей, людей, ну и что? Старые люди писали…

    «Консервирование» живой речи, переход ее из устной в письменную форму, произошли, скорее всего по причине неких глобальных катаклизмов климатического, геологического характера, резко нарушивших привычный строй жизни. Самым значительным потрясением для наших пращуров было, конечно, оледенение континента – в этом периоде и следует искать истоки письменности. Возникла потребность сохранить знания, прежде всего, календарные и географические, дабы не утратить ориентацию в резко изменившемся пространстве.

    Похолодание согнало с насиженных мест прежде всего тех, кто жил «с сохи», занимался земледелием и скотоводством. Они были вынуждены отступать в южные, более теплые края, и на замерзающей земле оставались лишь те, кто жил «с лова». Оледенение наступило не сразу, промысловые животные (не мамонты!) адаптировались к изменению среды обитания, некоторые виды, например, олени, и вовсе не покидали своих обжитых территорий. Разве что из красавцев с золотыми рогами и «зеркалом» постепенно превратились в низкорослых (недостаток корма), но выносливых северных трудяг, способных копытить глубокий снег, что они и делают до сих пор.

    Земледельцы волею судьбы так же превращались в охотников, однако отступали под натиском ледника, и те из них, кто не сумел или не захотел изменить род занятий, оказался в Передней и Средней Азии, иные же и вовсе откатились к берегам Инда и Ганги.

    Тверской художник Всеволод Иванов своим творческим взором узрел воочию тот драматический период и точно описал на своих полотнах это великое переселение: люди отходили вместе с мамонтами, не исключено, используя их, как тягловую силу. Доказательством тому служит уникальный заповедник Костенки в Воронежской области, где судя по всему, люди и эти огромные существа жили вместе, и если мамонты не были «домашним» прирученным скотом, то во всяком случае, человека не боялись, впрочем, как и их человек. Охота на мамонтов была вынужденной мерой, люди добывали ослабевших животных, которые, как и олени, научились добывать корм под снегом, разрывая его бивнями. Среди скелетных останков попадаются бивни, в нижней часть стертые более чем на половину, а то и сломанные при жизни.

    Мамонт стал использовать свою красоту и гордость, свое боевое оружие в качестве орудия для добычи корма – так велико было падение нравов! Человек употреблял мамонта целиком: мясо после особой переработки шло в пищу, шкуры на одежду и жилища (чумы), кости – на строительство и топливо. Христоматийные картинки про охоту на мамонтов надуманы и не реальны: загнать такого монстра в ловчую яму да еще забить камнями – глупость несусветная: вряд ли автор видел зверя крупнее кошки и бывал хотя бы на кабаньей охоте. Добить больного, издыхающего, это еще куда ни шло.

    Мы часто видим, как индийцы, живущие поблизости от мест обитания диких слонов, страдают от них, часто гибнут и даже всей деревней не могут противостоять одному разъяренному животному. А у них, между прочим, большой опыт такого сожительства. И еще следует учитывать отношение тогдашнего человека к природе и живому миру в частности: оно не было потребительским по определению, люди жили не только благодаря природе, но и во имя ее, осознавая себя частью гармоничного мира. Этот вывод следует из представлений и верований того времени, мамонт явно был тотемным животным, однако холод оледенил нравы не только у мамонтов…

    Обитатели стоянки в Костенках не были первобытными людьми, как это представляется; они переживали там лютую стужу, временные трудности, вероятно зная, что ледник вскоре непременно начнет таять и отступит. Свидетельство тому – изящные, ювелирно выточенные из кости статуэтки беременных женщин, найденные в одном раскопе с жилищем наших пращуров. Высокохудожественность всякого произведения искусств, а скульптурное в особенности, достигается длительным опытом и традицией. Примитивная архитектура глинянно-костяной постройки, убогость существования говорят о временности ситуации и не совместимы с плодами рукодельного мастерства ее обитателей. Почему-то ученые не обращают на это внимания, либо в силу своего окостеневшего мышления игнорируют подобное несоответствие. Хотя должны бы помнить, что в блокадном Ленинграде люди ели кошек, крыс, однако при этом поэты писали стихи, композиторы – прекрасную музыку.

    В любом случае, оледенение стало, пожалуй, первым случаем в истории наших пращуров, когда они разделились по «профессиональному» принципу. И письменность требовалась тем, кто уходил, и тем, кто оставался. Тем и другим она была необходима по одной причине – чтобы не одичать, не деградировать в изменившейся среде обитания. Следовало законсервировать существующий опыт, а сделать это без знаковой фиксации знаний невозможно. Для уходящих это были новые, хоть и теплые, но чужие края, с незнакомой растительностью, пищей, образом жизни и космосом; для остающихся – вопрос выживания в студеном климате, вопрос сохранения ориентации в суровом, неузнаваемом пространстве.

    То, что замерзший континент оставался обитаемым, бесспорно, иначе бы язык не донес до наших дней топонимики и гидронимики северных, приполярных территорий. Там, откуда коренное население ушло безвозвратно, потом появились иноязычные названия, что четко прослеживается по всему приполярью. Так что название реки Ганга, например, появилось позже, нежели чем Ганга в Вологодской области. Как и 80 – 90 процентов других наименований рек, озер, мест, земель, гор и прочих географических объектов Русского Севера, Урала, Сибири, имеющих легко читаемую санскритскую корневую основу.

    Разумеется, индийцы не пришли туда, и не дали имена на своем языке – все было как раз наоборот. Оставшиеся на обледенелой земле, охотники хранили не только свой язык, но и пространство, среду обитания, точно зная, что беда вскоре отступит. Для этого и вели календари, наблюдали за солнцем, звездами и другими планетами с помощью своих обсерваторий. Знаменитый Стоунхендж был построен с этой целью, причем, весьма простым способом, без подъемных кранов и тысяч рабов с веревками. Отесанные блоки довольно легко передвигали по льду и устанавливали вертикально тоже с его помощью. И с помощью солнца.
     
    МакошьДата: Вторник, 25.12.2012, 15:04 | Сообщение # 22
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Как известно, снег и лед быстро тают, если посыпать золой. В образовавшиеся проталины по наклонной ледяной плоскости втравливался конец колонны, после чего в дело вступал сам камень, разогреваясь от лучей намного сильнее, чем окружающая среда. Если не в одно, то в два коротких лета, со скудным еще солнцем, эти сваи постепенно встали вертикально и буквально проткнули ледяной панцирь. По мере таяния льда, под своим весом, они углубились в растепленную землю, когда как вокруг еще была мерзлота. Накатить зимой горизонтальные блоки уже не составляло труда…

    Подобная технология сохранилась чуть ли не до наших дней: зимой со льда бьют сваи для мостов, подпорные сваи к мельничным плотинам, а вся береговая линия Мариинской водной системы вообще укреплена сплошным частоколом по урезу воды.

    Кстати, последнее оледенение называется Валдайским, и совершенно не случайно. Движение ледника ослабло и остановилось, уперевшись в одноименную возвышенность, лед стал таять. Наверное, тогда и появилось название этих не высоких гор, не требующее перевода: Валдай – дающий поворот (вал – все, что вращается).

    Отсюда же берет начало великая солнечная река Ра

    Вместе с оледенением и переселением наших пращуров стал распадаться и Дар Речи, в разных местах насыщаясь новой терминологией и звучанием, обусловленной спецификой жизни. Оторванная друг от друга, зачастую, надолго замкнутая жизнь отдельных племен нарабатывала свой опыт, язык где-то обогащался, где-то обеднялся - так появились наречия, говоры, и в это же время рождалась новая мифология.

    Руническая письменность, а именно она мыслится первичной, в ту пору могла нести лишь основу общих знаний. Некие записанные на деревянных дощечках, коже, камне, заповеди, географические и звездные ориентиры, пути передвижения, систему ценностей, имена богов и прочие непреложные истины, позволяющие и на расстоянии ощущать себя единой общностью.

    Однако подобные скрижали были скорее для «служебного пользования» жрецов, вождей и князей – непосредственных хранителей языка, обычаев, огня и традиций. Вкупе с ними существовал и иллюстративный материал – общие знаки и орнаменты для широкого круга «читателей», начертанные на сырой глине перед обжигом, на орудиях производства, на оружии и прочих бытовых предметах вплоть до прялок. Во всех славянских орнаментах сохранилась главная деталь, опознавательный знак – солярный символ. И появился он благодаря одной общей мечте, дожить до времен, когда над студеной покинутой стороной вновь воскреснет яркое солнце, и лучи его оплодотворят Мать-сыру-землю, емлющую огонь, планету.

    Известный знак – ромб с точкой в середине, знак засеянного поля, встречающийся в большинстве орнаментов (впрочем, как и оленьи рога) всегда стоит рядом со свастикой – коловратом, сеющим богом Ра. И говорят они не о бытовом событии, и не о принадлежности к земледельческому либо солнечному культу; они означают окончание ледникового периода и возвращение прежнего мира, когда совокупляются правь и явь. Скорее всего, праздник Купалы знаменует это соитие: тут тебе лед и пламень, вода и всю ночь горящие огни, земное и небесное, мужское и женское начала, совокупляющиеся на восходе.

    Тут станешь считать дни, часы и минуты до такого свидания!

    И оно, свидание состоялось. Но какими и куда вернулись ушедшие на полудень, хлеборобские племена? Конечно же, другими, каждый со своим наречием: пережидавшие на чужбине, хлеборобы, как перелетные птицы, обрели в языке протяжное О, поскольку плакали и пели гимны, тоскуя по родине. Не отсюда ли эта русская ностальгия тех, кто ее покинул и живет на чужбине? Они и русскими-то становятся только там, вдруг осознав свое положение, ощутив не разорванную пуповину. Ловчие же люди обрели суровый, немногословный нрав, соответствующую «рубленную» речь и сохранили «акающее» ее звучание. На морозе не поголосишь, не попоешь и даже не поплачешь.

    Однако возвращение было стихийным, разновременным, и потому племена перемешались: северяне оказались на черниговщине, «окающие» южане в поморье, где родился кудесник русского языка Владимир Личутин; на вологодчине, на реке Ра Нижегородской земли тоже «заокали», а «люди с коло», сколоты ушли в Причерноморье – возможно, погреться после столь длительной зимовки.

    Однако же возникшая традиция письма оставалась единой, впрочем, как и опознавательные орнаменты. Конечно же, появление множества наречий с одной стороны усовершенствовало Дар Речи, сделало его подвижным, многократно обогатило цветами, оттенками и, главное, обеспечило невероятную выживаемость, но вместе с тем ослабило образовательность языка. И теперь письменность стала служить неким посредником, мерилом, а то и истиной в последней инстанции. Сверять «по писанному» начинало входить в норму, и скорее всего, отсюда возникла эта бесконечная вера в начертанное слово. Положенное на доску, бересту или пергамент в виде знаков, оно обретало некий особый магический смысл, одновременно выщелачивая магию из устного языка.

    Надо отдать должное письменности, позволившей сохранить до наших дней и древнее начертание слова, его смысл, значение, употребление – это не считая собственно знаний, добываемых нами из ветхих текстов. Правда, все время приходится прорываться сквозь религиозные догматы, более поздние наслоения, редакторские и цензурные правки, но и все это тоже история, информация к размышлению. Чем далее мы уходим от прошлого, тем ценнее становится каждое слово предков.

    Благодаря письменности, мы сегодня прикасаемся к сокровищам «Слова о полку Игореве…», изложенному «старыми словесы по былинам сего времени». То есть, древним, по крайней мере, дохристианским, стилем, поэтому можем судить о психологии наших пращуров, об их образе мышления и поведения, наконец, знакомимся с героями забытого эпоса – Карна, Желя, неведомый Див. А какая поэтика, какая страсть, и какое филигранное владение языком в «Молении Даниила Заточника»! Все это замечательно, но вместе с тем письменность постепенно начала притуплять образовательный инструмент, поскольку сделалась всегда открытой лазейкой в наше сознание и способом насаждения иной, пусть даже не такой и чуждой идеологии.

    И, наконец, письменность сама стала инструментом влияния и манипуляции, когда обрела форму «святого писания», канона, непререкаемого авторитетного священного слова, однако же, написанного человеком.

    Никто пока еще не читал слова, написанного богом…

    В пору бесписьменной культуры язык был основным носителем знаний исключительно во всех областях, которых касался разум человеческий и всецело соответствовал Дару Божьему. В консервированном виде слово хоть и не портится, но становится опасным из-за консервантов и самих «консерваторов», предлагающих нам подслащенный яд или наркотики. Наличие письменности следует рассматривать теперь с точностью наоборот – как признак деградации сознания, утраты свойств памяти. Чем больше мы доверяем бумажке с заметкой, шпаргалке, ежедневнику, тем меньше становится у нас в мозгу клеток, способных накапливать и хранить информацию.

    Мало того, начинают атрофироваться уже имеющиеся – такова современная зависимость языка от письменности, открывающей беспредельную власть над умами. Журналисты, то есть особый класс неприкасаемых пишущих людей, новодельные жрецы слова предлагают нам любой свой продукт, от поваренной книги до философского труда. Поэтому у нас нет ни здоровой пищи, ни вразумительной философии.

    И все это катастрофически продолжает развиваться, особенно с обретением пишущими телевизионного видеоряда и появлением компьютерной техники. Теперь писателями у нас называют себя те, кто просто в школе научился писать, а в последнее время им и знаков выводить не нужно на уроках чистописания, просто тыкать пальчиком в клавиатуру. Без цифровой технологии мы уже не в состоянии запомнить номер своего телефона, код на двери, дату рождения детей, жен и матерей. Если у вас в толчее стащат мобильник, вы становитесь слепым, глухим, беспамятным и беспомощным – кто еще не испытывал такого состояния?

    И ладно бы, доверив равнодушной электронной цифре бытовые знания, мы тем часом занимались некими более важными делами, решали проблемы глобального, космического порядка, постигали сверхнауки, позволяющие нам, к примеру, заштопать озоновые дыры, создать новый вид щадящих природу, топлива, энергии, получения продуктов питания. Нет, мы по прежнему жжем бензин в двигателях наших машин, из недр качаем нефть и газ, как и в неолите, едим хлеб, овощи и мясо, желательно экологически чистое и без генетических изменений, а тряпки на наше бренное тело желательно напялить из натурального материала, льна, например, хлопка или шелка.

    Мы по-прежнему пьем соки Земли, а электроника и нанотехнологии нам необходимы, чтобы выпить его побольше и без приложения какого-либо труда – эдакие оцифрованные упыри.

    «Прогрессивные» технологии, в истоке коих и лежала письменность как консервант знаний, в скором времени довершат великое технократическое начинание человечества – полностью истребят божественное начало в человеке. Мне могут возразить – и возразят непременно, мол, только используя передовые технические достижения можно открыть новые виды топлива, создать принципиально иную энергетику и так далее. Мол, еще немного, еще чуть-чуть, и совершится грандиозное открытие, мы на пороге глобального переворота в науке. Обман чистой воды! Точнее, грубо вранье, и врут нам гигантские международные корпорации, производящие как раз эту цифровую продукцию – чтобы не утратить рынок сбыта.

    Ничего такого не изобретут, да и изобретать не будут, поскольку нет нужды. Даже если отдельные ученые сильно захотят, и принесут, к примеру, готовое альтернативное топливо, производить его не позволят корпорации, эксплуатирующие нефтегазовую сферу, контролирующие углеводороды. И этих бедолаг-изобретателей объявят шарлатанами, лжеучеными, алхимиками. Мы живем в удивительные времена, когда нужна не истина, и даже не стремление к ней, а установленная умозрительная и искусственная модель мира, виртуальная компьютерная игра, в которой всегда выигрывают только содержатели этого игорного бизнеса.

    Это во-первых; во-вторых, уже не будет мозгов, способных совершить прорыв. Мыслительные способности человека иссякают в прямой зависимости от того, насколько он, человек, перекладывает их из головы в память новейшего компьютера. Причем, перекладывает вкупе со своим образом и подобием божьим – умением творить. Будь мы на пороге чуда, американцы бы не усиливали своего влияния в нефтегазоносных районах Земного шара, не вели бы войн за энергоресурсы, не вкладывали бы капиталы в нефтяную инфраструктуру. А наши «партнеры» судорожно пытаются обеспечить свое будущее, по крайней мере, на полвека вперед. Они таким образом добывают не время, а свой главный ресурс потребительского мира – углеводороды. Значит, в их секретных лабораториях нет даже перспективных наработок на эту тему. Теоретических и умозрительных – сколько угодно, даже коллайдер запустили, но прикладных нет, и в течении ближайшего полвека ждать нечего. В наших лабораториях кое-что есть, но существует одна беда – нет пророков в своем Отечестве. А появиться, так загонят его в землю по самую шляпку. Не это бы стойкое убеждение, еще лет сто назад Перун бы ходил в рабочем халате и заряжал батареи на аккумуляторной станции славянина Николы Теслы.

    А он, Перун, катается себе по небесам на гремящей колеснице, мечет молнии, как в пещерные времена, в то же время мы консервируем Чернобыль яичной скорлупой нового саркофага, ждем, когда произойдет естественный распад и оставляем корявые знаки и картинки на стенах домов…

    продолжение следует...
     
    МакошьДата: Вторник, 25.12.2012, 15:50 | Сообщение # 23
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    В Е Д Ы. УРОК ВОСЬМОЙ.

    Этому слову можно посвятить не один урок, а все сорок, и наверное, даже того будет мало, ибо веды (ведать), означает знание, и, собственно, не требует перевода ни на один индоарийский язык, поскольку на всех звучит одинаково, и тем самым связывает в единый корень, по крайней мере, три великие ветви народов, три мифологии, три языка и три великие культуры – славянскую, индийскую и персидскую.

    Я умышленно не называю их цивилизациями, поскольку это слово слишком современно, умозрительно, не соответствует внутренней сути явления и не обладает емкостью, способной вместить весь круг вопросов существования этого триединства.

    Слово веды – ключ к разгадке таинства незримой и непреходящей магнитной, магической связи культур и народов. Время значительно изменило их внешний вид, история – религиозные воззрения, география и климат поменяли костюмы, но неизменной, как слово веды, осталась внутренняя этнопсихология, то есть, образ мышления и манера поведения.

    Мы разные и одинаковые одновременно. Если говорить по первому плану, мы поразительно верно, независимо от режимов, дружим с индийцами и неизвестно почему любим их кино. Всю свою историю мы грезили Индией, как заветной страной чудес, слагали сказки о ней и ходили в гости, как тверской купец Никитин, которого почему-то впускали в самые сакральные места, куда не ступала нога иноземца. Когда как весь «продвинутый» мир в самые разные времена искал пути в Индию (даже случайно Америку открыли по этой причине), стремился завоевать ее, и англичанам это удалось – мы никогда не воевали друг с другом.

    Хотя отличаемся воинственностью, как и персы, но однажды померявшись не силой, а хитростью с Дарием (еще в скифский период), более чем две тысячи лет жили вполне мирно. Если не считать разбойного Стеньку Разина, бросившего в волны персидскую княжну, однако ему простительно – переступил через себя, дабы погасить ропот товарищей-ватажников. Кстати, любовь к персиянкам, впрочем, как и к индианкам или цыганкам, некогда вышедшим из Индии, у нас в крови. Происхождение русской фамилии Перцев тому подтверждение, так что Стенька был не первым и не последним, кто вывозил невест из Персии. Правда, славянин Александр Македонский покорил Персию, но об этом отдельный и особый разговор.

    Потом мы одинаково пострадали от монголов – персы от Чингисхана, мы – от внука его, Батыя, пока яблоком раздора не стал как всегда Кавказ, и в 19 веке случилось две войны, кстати, организованные все теми же англичанами: только вмешательство третьей силы ставило нас с персами в конфликтную ситуацию. Достаточно вспомнить убийство А. Грибоедова…

    Нас и сейчас выдавливают с Кавказа, и опять не без участия все тех же англичан, американцев и опять по поводу Грузии, Армении, Азербайджана. Но мы все равно на стороне Ирана и поддерживаем его, хотя он снова, словно кость в горле у всего «цивилизованного» мира…

    Нас соединяет волшебное слово – веды. Оно словно незримое глазом калиброванное отверстие в песочных часах, позволяющее песку перетекать из одного замкнутого пространства в другое. Переверни несколько раз часы, и уже не поймешь, чье там течет время…

    Веда – третья буква алфавита, без изменений вошла в кириллицу и означает дословно «дать знания», что открывается в глагольной форме ведать. Слогокорень ве – всегда знания, отсюда вера – знание (признание) Ра, Веста – столп знаний, вещать – излагать знания, невеста – не знающая (мужа), непорочная, великий – разумный, у кого знание на лике (отсюда пословица «велика Федора да дура» - велика не ростом, а благородна лицом, но без ума). Любопытны слова вежа – хранилище огня, света знаний, поэтому белые вежи, высокие башни, и стояли по Руси, одна из которых дала название Беловежская пуща (к вежам мы еще вернемся). Говорящие слова верещать – изрекать знания, получило отрицательный оттенок в эпоху очередной смены идеологии, а весело, веселить, веселье – селить, утверждать знания!

    Оказывается, они приносили радость, а нам говорят – печаль…

    Впервые отзвук слова веды я услышал в детстве, и он, отзвук, был зловещим. А кто не слышал сказок про страшных ведьм и ведьмаков, наводящих ужас на неискушенное, однако же, пытливое ребячье сознание? Кто с боязливым содроганием потом не обходил стороной избушку какой-нибудь одинокой и не очень-то приветливой старушенции, о которой говорили, будто она – колдунья? Может наслать порчу, проклятье, болезни – в общем, сотворить мерзкое и непотребное дело?

    Ведьма же и колдунья в сказках, впрочем, и в жизни тоже, считаются одним и тем же лицом, силами тьмы, чертовщины. Все ведьмы непременно колдуют, обращаясь к враждебным силам природы, напрямую общаются с самим дьяволом и действуют по его указке. Короче, ни единого проблеска чего-нибудь светлого и полезного – сплошной мрак, вред человеку и всему сущему на земле. Абсолютное воплощение зла! И ладно, нас сказками пугали, да странными бабками, и далее этого не шло; в «просвещенной» Европе ведьма стала чуть ли не самим дьяволом и главным объектом охоты инквизиции, возникло целое направление в юриспруденции! Даже особый кодекс приняли, называемый «Молот ведьм», по которому облаченные в мантии, серьезные, «образованные» судьи судили в основном женщин, причем, чаще самых красивых, и тысячами отправляли на костер. Или в реку с камнем на шее…

    Красота в Европе считалась, от дьявола, у нас она – от бога, и не зря красавицы по утрам умывались росой

    Поистине охватывает ужас от подобных судилищ, и возникает риторический вопрос: соразмерно ли зло, творимое несчастными (да и творимое ли?), с тем злом, которое официально проводилось католической церковью? Что это, происки и искушение сатаны или массовое умопомрачение?

    Но в детстве мы ничего этого не знали, и детские страхи перед ведьмами впоследствии выпадали, вместе с молочными зубами, а на смену им приходило жгучее любопытство. В последствии и вовсе разочарование, когда мы узнавали, что на свете нет ни леших, ни русалок, ни деда Мороза, ни прочей «нечисти», а сказочные колдуны и ведьмы – всего лишь фольклор.

    Примерно в то же время, избавляясь от пугающего образа, мы наконец-то открывали внутреннюю суть слова ведьма и совершали невероятное открытие: оказывается в его основе скрыто слово ведать, то есть знать! А ведьма – имеющая, получившая знания. И в тот час на месте разрушенного страшного образа возникал совсем иной, притягивающий воображение: одинокая, замкнутая в себе, старуха-то была знающая! Причем, знающая что-то такое, что не доступно всем прочим. Но она уже умерла, и возникало стойкое чувство обманутости: запугивая, нас лишили недоступных теперь, запрещенных знаний, лишили некого мира, существующего будто бы параллельно с нашим.

    Так мы впервые сталкиваемся с подменой понятий, организованной через фольклор, в конечном счете, через язык, ибо верим в злых колдуний и волшебников, пока не умеем ни читать, ни писать. Вы заметили, все сказки о добром и вечном всегда насыщены узнаваемым древним духом, космогонием, величественностью образов: тут тебе и герои-богатыри, и благородные силы природы, всегда приходящие им на помощь, при условии, что Иван-царевич ведет себя достойно и сообразно с ведической ( в данном случае, природной) культурой. Если ты гармонично вписываешься в окружающую среду, то серый волк на спине прокатит, медведь дуб вырвет, на коем ларец с кощеевой смертью, баба Яга клубок даст, указующий путь, старик-волшебник - шапку-невидимку. Даже змей-горыныч не страшный, хотя норовит непременно сразиться с героем, дабы испытать его отвагу и мужество. А то же какой герой – герой, коль не померялся силой и не показал молодецкую удаль? У змея головы-то снова отрастут, ибо душа земли неистребима, и следующему удальцу будет с кем потягаться.

    И напротив, в «страшных» сказках ощущается их придуманность, наблюдается контрастно резкое противопоставление добра и зла, природа там враждебна герою, звери кровожадны и мстительны, не говоря уж о бабках ежках, ведьмах и колдуньях. В общем, все черное и белое: теза и антитеза выдает даже не искусственность таких сказок, а скорее младосущность идеологии, в условиях которых они сочинялись. А дело в том, что привнесенные извне, идеологии, точнее, их апологеты, не умеют и не способны складывать сказки; они, апологеты, стремятся проповедовать и утверждать исключительно свои воззрения, поэтому спешат утвердиться и непременно используют простые и дешевые приемы - очерняют все, что существовало до них.

    Так ведунья, то есть, женщина, обладающая ведическими знаниями, обратилась в злую ведьму, а современное творчество сказочника Гайдара с его мальчишом-кибальчишом и буржуинами, оцените сами. И это символично, что собственный внук, для коего и была написана сказка, развенчал не только ее, но и саму идейную жизнь деда. Сейчас демократические творцы слагают новые, про страшного монстра Сталина, про жутких людоедов из НКВД, коим противостоит хилый интеллигентный герой чеховского порядка, про лагеря, про войну, где ходят в атаку с лопатными черешками. В общем, в очередной раз нагоняют страху, но, кажется, более всего сами боятся своего творчества и созданных образов.

    Вопреки марксистко-ленинской философии, все еще довлеющей над умами «сказочников», мир развивается от великого к малому, от сложного к простому. Теперь уже и вовсе к примитивному, даже воображения не потребуется: включил на компьютере «стрелялку» и стреляй…

    То есть, он не развивается вовсе; он разваливается под натиском цифровой упрощенности.

    Ведовство – знание, ведать – знать: вот в чем суть глобальной обструкции этого слова. И не на него, и не на ведьм - на знания ни на минуту не прекращалась охота! Если в средние века все это происходило грубо, откровенно, через суды инквизиции, костры и проруби, то сейчас все перешло в более утонченные, иногда даже изысканные формы. Мы догадываемся, что нас пытаются оболванить, превратить в управляемых и послушных, иногда нутром чуем, как лишают воли, лишая знаний. Но словесно не в состоянии аргументированно доказать, кто стремится, где и как. А на самом деле все происходит известным уже образом – посредством слова, только уже от обратного, вывернув представление наизнанку.

    Как вы полагаете, отчего вдруг Россию захлестнул бум тотального «ведьмачества»? Тысячи колдуний, ясновидящих, шаманов белых и черных, предсказателей, лекарей, в общем, чума кашпировская наводнила страну. Самая распоследняя газетенка и та с приворотно-отворотными объявлениями, а христианская (да и не только) церковь тем часом словно и не замечает столь ярой бесовщины. Даже записные телепоп-звезды, то есть, медийные священники помалкивают. Потому что тоже знают работы Ленина: чтобы развенчать идею противника, надо довести ее до абсурда. Ведьм сейчас никто уже не боится, даже малые дети, и все потому, что видали в телевизоре кое-что пострашнее, да нескончаемый шабаш этот и не ведьминский – в лучшем случае, вороватый разгул мелких мошенников.

    И так, борьба со знанием продолжается, принимая изощренные формы, однако же преследуя старую, хорошо знакомую конечную цель – подавить божественную природу в человеке. Дар Речи сохранил результаты этой борьбы с тех еще седых, бесписьменных времен, когда развернулась схватка с крамолием, и надо отметить, приемы адептов новой идеологии оказались узнаваемые – все уже было в этом мире.

    Рать первоначально, это не войско, а собрание даждьбожьих внуков для общей молитвы солнцу, разумеется, под открытым небом и в момент зенита. Светилу молвили кличи-гимны, а чтобы иметь представление, как и какие, вспомните фольклорные весенние заклички, хотя это лишь атавизмы, фрагменты, к счастью, сохраненные языком. Соратник – тот, кто молится в одной рати.

    В русском нет случайных созвучий, особенно в гнезде ритуальных слов. Срать означает буквально молиться Ра, но какой мерзостный смысл получило это слово? Впрочем, как от жреца, несущего огненное, светлое, священное слово, произошло жрать, то есть, жадно, безобразно поедать пищу. Иные ритуальные слова – срам, дурак, ссора даже разъяснений не требуют, но доказывают, насколько острой и беспощадной была борьба между идеологиями, память о которой сохранил язык.

    Все равно, что от вед – ведьма…

    О том, как и почему все это произошло, мы еще поговорим на отдельном уроке, посвященном происхождению воинского духа.

    А пока о войне с просвещением, или точнее, с просвящением. В разные периоды она ограничивалась рамками одного государства или определенного региона, но порой превращалась в глобальную, общемировую.

    И преуспел в ней полководец всех времен и народов Александр Македонский. Историки относят Македонию того периода к Греции, но сами греки никогда не признавали ее своей, считали варварской, и свидетельство тому, что отца, Филиппа, долгое время не допускали к Олимпийским играм, участвовать в которых мог только эллин: в общем, геноцид по национальному и культурному признаку. Но сам царь Македонии, чувствуя себя неполноценным, всячески стремился достичь заветного – признания его эллином, и насаждал своей стране греческую культуру, обычаи и язык. Короче все, вплоть до модной в Элладе, педарастии, которой увлекался сам и в результате погиб от руки любовника.

    Точно так же, как недавно многие славянские государства (и мы в том числе), норовили заговорить по-немецки, закартавить по-французски (особенно элита), а нынче жаждут в НАТО, Единую Европу: в общем, приобщиться к «общечеловеческим ценностям». Все уже было в этом мире, даже США времен Александра Македонского. Правда, назывались они тогда республиканским Римом, но уже готовились стать сверхдержавой. Эллада же переживала кризис, приходила в упадок из-за бесконечных междуусобиц и Филипп на этом сыграл: его призывали мирить полисы с помощью огня и меча, и царь тут порезвился вволю. Македония превратилась в миротворческие силы Греции и варвара-царя наконец-то допустили на Олимпиаду. Тогда она проходила не в Сочи, а в священной Олимпии, и после победы в заезде на колесницах, Филипп получил звание олимпионика и на радостях дал своей жене Миртале имя – Олимпиада. Мать Александра была племянницей царя Эпира – тоже варварского тогда, славянского государства, и слыла ведьмой, то есть, ведуньей истинной, украшалась живыми змеями, колдовала, волховала, и от волхва же зачала наследника престола. Филипп долго не признавал его за сына, однако жизнь заставила, и тогда стареющий царь, уже тиран Эллады, имеющий два голоса в амфиктеонии Дельфийского союза, стал воспитывать из Александра настоящего эллина, наняв ему в учителя малоизвестного тогда ученика Платона по имени Аристотель…

    Воспетый чуть ли не всеми народами, десятилетний поход Александра на Восток и его «песочная», гигантская по тем временам, империя при близком рассмотрении кажется авантюрой, затеей молодого безумца, сподобившегося покорить весь мир. По свидетельству современников, великий полководец был воспитан, всесторонне образован, и не только учеными-греками – своим кровным отцом-волхвом, ведуньей-матерью и по всем канонам не мог пуститься в безрассудный поход, как отмечают авторы апокрифов, дабы отомстить за обиды Эллады, нанесенные персами. Индийские раджи и махараджи никогда не обижали Грецию, однако он и на них пошел войной. Как и следовало ожидать, империя Македонского рухнула сразу же после его гибели, случившейся будто бы от лихорадки. Спустя год умер и учитель философии, отчего-то бежавший из Афин, из своей успешной Ликейской школы, на остров Эвбей…

    Как не укладывай официальную, «исторически» сложившуюся версию, в ложе простой логики, как не пеленай сего младенца, не укладывается и не пеленается, торчат руки, ноги и… уши. Судя по описанию состава армии Дария, индийцы и скифы приграничных районов Бактрии и Согдианы отлично знали истинную цель похода, поэтому на битву еще при Иссе (а это ворота в Азию, путь в Египет – даль несусветная), заранее прислали в помощь персам свои войска, хотя в союзе с ними не состояли. Пестрые всадники на слонах и закованные в чешуйчатую броню (кстати, вместе с лошадьми) скифы-массагеты встречали завоевателя на дальних подступах.

    Весь восточный мир вздрогнул и переполошился, но от чего?

    Ответ следует искать в обстоятельствах, связанных с фигурой учителя полководца, Аристотеля.

    Подобных философов в то время было пруд пруди, чуть ли не в каждом крупном полисе своя школа, и продвинуться, а более продвинуть свои сочинения было практически невозможно. Каждый сам по себе что-то значил бы, окажись он единственным на свете, но жесткая конкуренция перекрывала все пути и можно было навсегда затеряться среди толпы поп-звезд, как сейчас, тем паче, при живой примадонне в шоу-бизнесе.

    Самое главное, в то время существовали древнейшие письменные святыни, из коих можно было почерпнуть весь круг знаний, от философских до космогонических. У персов это была Авеста, у индийцев – Веды, у праславян – Веста. Их «открытые» части текстов в списках свободно ходили по древнему миру, и оттуда, как из неиссякаемых источников, греческие ученые и черпали свои философские мысли, создавая собственные школы. О том, что существуют священные, «закрытые» списки, в Элладе прекрасно знали, однако варвары Востока умели хранить свои тайны. И добыть их мог только просвященный варвар, поэтому выбор и пал на Александра. Поход в Египет и признание его сыном Амона-Ра (и еще фараоном) – тому свидетельство.

    Разгромив Дария и его невольных союзников, Македонский прямым ходом идет в сакральную столицу персов, Парсу (Персеполь), добывает там священный список Авесты и предает его огню. С участием загадочной гетеры Таис Афинской. И только тогда становится понятной настоящая цель знаменитого похода. После захвата Бактрии и Согдианы Александр строит еще одну Александрию и упорно стремиться пробиться из Средней Азии на север, к Синему (Аральскому) морю. Где-то в глубине скифо-сарматских земель, на Южном Урале, в стране городов, откуда вышли и в последствии поселились на Пелопоннесе будущие греки, хранилась Веста, священная книга знаний. Но встречает невероятное сопротивление саков и массагетов, коих Геродот относил к скифским народам.

    И там же встречает свою первую и последнюю любовь – Роксану, которая и остудила ярый пыл полководца. Однако обязательство перед учителем толкает его в Индию, где хранится третья святыня – Веды. По пути на Инд, и особенно после переправы через Гидасп (приток Инда), приходит полное отрезвление. К тому же, армия, не знающая истинной цели похода, ропщет, военачальники устраивают заговоры, в тылу то и дело вспыхивают восстания. Все попытки соединить культуры Запада и Востока терпят поражения, несмотря на грандиозные массовые свадьбы македонцев с персиянками и скифянками.

    На Востоке за ним уже летит слава Герострата…

    Образумленный варвар-изгой поворачивает на Запад, даже не вступив в битву с индийским махараджей Пором, который был такого роста, что на слоне сидел, будто на лошади верхом. Теперь настал черед содрогнуться Элладе, да и Риму тоже, ибо Александр вышел из повиновения учителя своего. Разумеется, никто бы не позволил ему вернуться в Македонию, и тем паче, в Грецию. Он и вернулся, по преданию, в бочке с медом, который использовали для временного бальзамирования мертвых тел.

    И еще одна любопытная деталь: великий полководец скончался в возрасте тридцати трех лет и поход его был воспет с евангелистским размахом. Древний мир уже стоял на пути к единобожию, уже существовал митраизм, ставший модным среди элиты набирающего силу Рима и в последствии легший в основу христианства. И хотя Александр не исполнил до конца своей миссии, и учитель его не оправдал надежд Эллады – лишить варваров святынь (за что и поплатился жизнью), однако все же расчистил себе путь. Учение Аристотеля заметно выделилось из когорты иных философов, его трудами мы пользуемся до сих пор, ибо они стали мировоззренческой предтечей новой, христианской эпохи.

    Священный список Авесты погиб безвозвратно, а те общеизвестные тексты ее, что и ныне имеют хождение, в большей части восстановленные, записанные в «аллювиальном», переотложенном виде. Вместе со своей святыней Персия утратила знания и былой дух Властелина Востока, под влиянием арабов приняла ислам, однако сохранила память о былом величии, и она, эта память, позволяет ныне Ирану держать удар. Великий изгой Александр Македонский отказался от замыслов уничтожить индийские Веды, и это за него настойчиво делали другие, в том числе, англичане в период колонизации. Но судя по тому, как Индия все еще добывает главный ресурс – энергию времени и существует благодаря этому потенциалу, она сумела сохранить священные ведические знания. Поэтому с такой легкостью, безобидностью и веротерпимостью относится к любым конфессиям, не взирая на давление внешней среды.

    Ну, а что касается праславянской Весты, священного источника знаний, припав к коему, можно обрести вещество – истину, то могу сказать, что она в целости и сохранности. И вы в этом можете убедиться сами, если откроете для себя Дар Речи…

    продолжение следует...
     
    МакошьДата: Четверг, 24.01.2013, 20:07 | Сообщение # 24
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Г О И. УРОК ДЕВЯТЫЙ.

    Благодаря мутной современной (и не только) лингвистике, чистый родник Дара Речи представляется сейчас непроглядным, как застоявшееся темное озеро, в котором рыбку ловить хорошо и удобно, однако истину весьма трудно.

    Не устану повторять: в нашем языке нет ничего лишнего, случайного, «дежурного», всякий слог и даже звук (знак) имеет суть и толкование, информационная плотность слова сравнима разве что со сверхплотностью привычного нам, и самого распространенного на земле, вещества - воды, не поддающейся сжатию. Или семени, вбирающем всю информацию о будущем древе. Однако суффиксы, префиксы, аффиксы, возможно, характерные для немецкого, напрочь перекрыли легкий, летучий доступ к смыслу слова.

    Например, попробуйте сходу понять глубинную, природную суть слов пара (чета), паволок (заливной луг), пагуба (гибель), или совсем знакомое слово пакость (мерзость)? И еще добрую сотню «языковых единиц», начинающихся с па? Если это па объявлено префиксом? То есть, аффиксом, прикрепленным впереди корня?

    И все, через этот колючий терновник не продеретесь, не имея опыта и знания.

    А па в переводе с русского на русский всего лишь пить, питать, насыщать. Отсюда рапа (естественный соляной раствор), из коей варили соль солевары. Вслушайтесь: ра-па – буквально, пьющее солнце! То есть, солнце выпило воду, и остался густой, концентрированный раствор. В древнерусском языке пить звучало как паять (напаять), напитываться, брать (ять) питье, воду, мед, вино. И на ведийском языке так же, и на авестийском.

    Отец–папа - не звукоподражание детскому лепету, а кормящий, поящий, питающий, воспитывающий. Палуба (корабельная) – деревянный плотный настил, защищающий от па, в данном случае, воды. Память от помнить, па мнить (думать, мнить, составлять свое мнение), то есть, насыщать разум, сознание. Потрясающее по скрытой информации слово палаты (Дом, хоромы, жилище, дворец) – место на земле, тверди, где воспринимается, проращивается и питается семя ЛА. Отсюда происходит слово семья – не от семь я, как принято считать, от семени.

    Если и далее будем воспринимать Дар Речи, взирая на него немецким взором, то наступит пагуба нам – изопьем гибель, ибо вкусим пакость, питаясь мертвыми костями и пия мутное па из чаши-черепа…

    Примерно то же самое происходит со многими тысячами слогокорней в языке, но мы разберем только один, пожалуй, самый важный и таинственный. Дар Речи неизменно сохранил два слогокорня, очень похожих, но имеющих совершенно разный смысл. Если ГА, всегда движение, перемещение в пространстве любого предмета, воды, воздуха, снега (вьюга, падорога, падера), человека, животного – всего, что может двигаться, то ГО означает старшинство, величие, благородность. Например, сударь – имеющий, обладающий даром, но государь. Причем, это тот редкий случай, когда в «акающем» языке буква и звук О произносится отчетливо, утверждающе, никогда не изменяется и не выпадает, как например в слове голова – глава, голод – глад и т.д.

    Начнем с возгласа восхищения, удивления – ого! – где значение ГО даже усиливается вторым звуком О. Первоначально это был зов, молитвенный клич к небесам (отсюда блажить – истошно кричать), дабы получить ГО. Певучий, гортанный клич этот по звукам выстроен так, что может быть слышим за километры, весьма напоминает пронзительное конское ржанье и близок к природному звучанию. И мы не только выражая восторг, дерем глотку от переизбытка эмоций - ого-го!; например, проверяем так акустику зала или открытого пространства, дабы вызвать эхо. Я уверен, от нашего ГО произошло греческое эго(эхо) – отражение собственного голоса, «Я».

    Когда боимся заплутать или уже заплутали в лесу, кричим «Ау!», когда что-то мерещится в темноте, от страха вопрошаем – «Эй?», когда больно, говорим «Ой!», когда тоскливо и горько «Ох!», а от бессилья, от крайнего гнева и вовсе хочется выть волком или уж рычать. И не произносим в этих случаях ни одного звонкого согласного. А блажим только от радости, от распирающих грудь, чувств – «Ого-го!»…

    В слове благо открывается точный смысл ГО - это божье семя ЛА, блаженство, наивысшая радость, восторг. По значимости, спектру применения и внутренней энергии ГО сравнимо разве что с ЧУ: его можно дарить – благодарить, им можно напутствовать – благословлять, можно давать – благодать, годо(а)вать (благоволить, угощать), и можно отнимать – негодо(а)вать (возмущаться). Мы горюем, когда утрачиваем ГО, вернее, оно имеет способность сгорать, обращаться в пепел или слезы горючие, горькие. ГО можно ждать, что выявляется в словах годить, гождать, угождать, но никогда не дождаться, если не будешь говеть – поститься, воздерживаться, вероятно, соблюдая строгий ритуал благоговения. (Помните, что значит, ВЕ и знак Т?) Гожий – нужный, пригожий – желанный красавец, угодья (земельные, лесные) – место хозяйственной деятельности, среда обитания, погода – вёдро, негода – ненастье…

    Вы заметили, как с каждым словом усиливается значимость и область применения этого, в общем-то не приметного на первый взгляд, слогокорня? Но идем дальше: в слове гость выявляется свойство, когда ГО может обращаться в столп. Это уже не просто купец, как ныне толкуется, или заглянувший в ваш дом, знакомый; это скорее посланник богов, ибо столп всегда соединяет небо и землю, явь и правь. Не отсюда ли берет начало традиция русского гостеприимства? От того, как мы принимаем гостя, всячески его угощая, ублажая, зависит, каковым потенциалом ГО он отплатит взамен - отблагодарит. То есть, в ветхие времена не золото, не деньги и не товары были в ходу, когда наши пращуры вступали в отношения друг с другом, а некий духовный эквивалент, выражаемый словами – благоволие, благодарность, благополучие, благоденствие, благосклонность и т.д.

    Благо, это не просто добро, богатство, имущество, как уверяют нас составители словарей, принявших, согласно немецкой лингвистике, ГО за суффикс; прежде всего, это некая таинственная духовная энергия, позволяющая нам испытывать наивысшие чувства блаженства. И ею, этой энергией, можно делиться, обмениваться, то есть, пускать в оборот, поэтому до нас дожили такие выражения, как поделиться радостью, обменяться любезностями. Плохо, утратили слово благодарствую, и вместо этого говорим «спасибо», хотя нам по прежнему отвечают «пожалуйста» - словом из древнего лексикона, от жаловать – дарить энергию ГО. Старообрядцы утверждают, что «спасибо» от сатаны, и рассказывают притчу: когда Господь сверг его с небес на землю, тот закричал: «Спаси, бо-о….» и докричать не успел, ударившись о землю. Де-мол, и ныне мы вторим вслед за падшим ангелом…

    А теперь подумайте, что значит имя легегндарного князя Гостомысла?

    Всем известно, говядина – мясо крупно-рогатого скота, быка, коровы. Но слово говяда, говядо в русском и многих других славянских наречиях означает конкретно быка и корову, а в словенском, сербохорватском и болгарском это звучит еще интереснее – говедо, буквально, ведающий ГО! И тут же следует отметить еще, что ГО в переводе с санскрита имеет несколько значений, но все они означают быка, корову, землю, в общем, так или иначе тоже связаны с ними. Это уже прямое указание на священное животное, как на олицетворение, символ божества – Даждьбога в славянском пантеоне, священной коровы в Индии.

    То есть, ГО, это не только старшинство, величие; прежде всего, божественный дар, суть сама божественность, ниспосланная свыше в виде семени - благо. Поэтому крупнорогатый скот у восточных славян никогда не относился к жертвенным животным, напротив, почитался. Вол и воля – однокоренные слова, и отсюда возникло русское название сатаны – дьявол, буквально, разъяренный, неуправляемый, бешенный вол. (Состояние ража). Слово дья – сокращенная форма сложного дра (битва, схватка, драка) и ять (брать): полный смысл сохранился в слове драять (драть полы, палубу). В жертву приносили обычно лошадь, причем, непременно жеребца, либо жеребенка (на коих пал жребий), не зависимо от пола, в названии коих и ныне слышится их роковая предопределенность. Кстати, и в его голосе тоже, когда конь ржет – взывает к богам. А еще одно название – конь, которое он получил от кона – жертвенника, алтаря. В свою очередь, кон послужил основой для слов дьякон (дьяк) – неистовый защитник, стражник жертвенника, и закон – все, что за коном, за алтарем, неприкасаемо, незыблемо, ибо ниспослано свыше.

    А мы ныне, играем в карты и на кон ставим деньги, или снимаем последнюю рубаху, если хотим отыграться. Надо отметить, реформаторам языка кое-что удалось, по крайней мере, подменить некоторые понятия, затушевать смысл, но полностью заменить первозданную суть невозможно, поскольку это не человеческое изобретение, это Дар Божий.

    Гнездо слов, где ГО неизменно и указывает на принадлежность к небесному, довольно обширно, и все они в конечном итоге связаны с существованием человека на земле. Гордый, гордец, гордыня (рдый-рдеть-радеть – быть довольным, благоговеть), так не любимые слова для нашего уха (гордыня в христианстве отнесена к грехам), означают лишь то, что кто-то получил это волшебное ГО, стал благородным героем, сильной, независимой личностью. Если государь не гордый, то кто же его уважать-то будет? И есть чем гордиться, коль получил ГО. Слова горница, горнило обычно связывают с горой, возвышенностью, холмом, но это совсем не так. Горний свет, столь поэтический образ, любимый стихотворцами, тоже горит не на горе, и это не солнце, не звезда – свечение божественного ГО, небесного горнила, а на земле всего лишь кузнечный горн, который, разумеется, к немецкому языку отношения не имеет.

    И, наконец, еще одно слово, прямо указывающее на непосредственного обладателя и распорядителя божественного ГО – горазд, гораздый, то есть, способный, искушенный, знающий предмет в совершенстве. Чаще в современном звучании оно выступает в качестве сравнительного: гораздо выше, гораздо ниже и т.д., причем, значительно, на порядок. Еще недавно можно было услышать выражение – негораздый человек, иначе, не умеющий, не ловкий, обделенный умом и навыками, убогий. Это по первому плану; по второму же здесь прямое указание – исключительные права на ГО принадлежат небожителю Разу, и отсюда возникает его иное название – господь, господин, буквально, (нис) подающий ГО (благо). А теперь внимание: к кому мы обращаемся и что просим, когда твердим расхожую молитву: «Господи, боже, помоги мне! Спаси и помилуй!»?

    Это вовсе не коварство Дара Речи; это его защитные функции, оберегающие образовательный инструмент от вторжений любых, привнесенных волей человека, идеологий. И не случайно христианская церковь в свой отроческий период признавала лишь службы, которые велись на латыни. Но кто бы стал внимать чужому слову? Должно быть, проповедникам было известно о столь «неисправимых» качествах славянского языка, поэтому они, как и все реформаторы, взялись за его изменение через способ начертания знаков. Царь Петр позже лишь повторил этот прием. Отсюда и появились просветители Кирилл и Мефодий, якобы принесшие алфавит на Русь и вместе с ним – грамотность, образованность.

    Правда, Кирилл, оказавшись в Корсуни, вдруг увидел у одного местного жителя библию, уже переведенную на русский язык и записанную на бумаге. Каким письмом, не уточняется, но уж всяко не кириллическим, вероятно, чертами и резами, глаголицей, рунами, однако в данном случае это не так важно. Христианское вероучение было давно известно на Руси, изучалось, сопоставлялось, анализировалось, однако при тогдашней веротерпимости не вызывало ажиотажа. Болгарских просветителей этот факт не вдохновил, ибо они пришли с конкретной целью – адаптировать язык восточных славян, насытив его латинизмами, греческими и иудейскими заимствованиями, особенно в части, касаемой обрядности.

    Отсюда и возникли слова, которые никак не трогают ни души, ни разума, если не знать перевода, ибо суть их закрыта чуждым языком, поэтому, к примеру, вместо благовестия появилось Евангелие. «Аллилуйя», заимствованная греками у иудеев (хвалите Господа), и перенесенная на русскую почву, повторяется десятки раз, как индийская мантра. И можно понять святых отцов, устанавливающих канон: они-то как раз были образованы и отлично понимали, что значит хвалить «господа» – бога, нисподающего ГО.

    Славянский язык категорически не годился для молитв в новой вере, поскольку оказался насыщенным и пронизанным крамольной и «языческой» основой, ее символикой, которая была на слуху. В то время Дар Речи еще выполнял свою основную задачу – слыл просветительским, образовательным инструментом, заменяя собой университеты и академии. Например, как наказывать и проклинать вероотступников, если про(а)клятие - клять, клясться, класть – давать слово верности перед богом, принося жертву? (Про и пра тоже ведь префиксы!) Да и на Руси при тогдашней веротерпимости не было традиции проклинать за убеждения. По крайней мере, язык их не сохранил, хотя при этом сохранились в нем отчетливые следы борьбы с крамолием. Оттого и появилась «анафема» – выставление на позор. По той же причине возникли слова акафист, лития, литургия, тропари, ангел, антиминс (античерт) – расстилаемая для совершения Евхаристии, ткань. Плат, скатерть, простыня – все так или иначе связано с ритуалами в поганом «язычестве» и для таинств не годилось. И тут же «аминь», «амен», что означает истинно: короче, сотни обрядовых терминов навечно прописались в Даре Речи…

    А что делать с покаянием? Бытует определенное в церковной лексике, убеждение, будто слово каяться произошло от Каина, мол, он раскаялся после убийства брата, но бог не простил и изгнал его. Во всех же индоарийских языках (в славянских наречиях стабильно), есть каять - укорять, наказывать, порицать и даже мстить за неправду, грех. Буквально, ять, брать душу КА, открывать ее, чтобы исправить. И еще есть окаять-окаянный и созвучное ему – охаить-охаянный, человек с погибшей душой, о чем говорит замена К на Х – хоронить, хранить.

    Причем здесь Каин?

    Кирилл и Мефодий исправили имеющуюся азбуку, убрав некоторые знаки и поместив туда греческие, дабы можно было переложить на славянский все вводимые иноземные слова. Так и появился сублимат – церковно-славянский язык. Это уже несколько столетий спустя слух и разум обвыклись, затуманились временем, и некогда «крамольные» слова вера, господи, благо, православие и прочие перестали коробить слух священнослужителей да и прихожан тоже, ибо теперь образовательным процессом занялась церковь. Однако не смотря на все эти старания, славянское правоверие-православие упорно сваливалось в «язычество», выделяясь по сравнению с греческим, особой формой богослужения и обрядностью. К тому же, из-за великих, неохватных просторов повсюду царило неистребимое двоеверие, множество ересей, возникающих на этой почве. Дар Речи оказался настолько могучим, что медленно и методично растворял христианские каноны, святыни и ценности, даже истовые ревнители благочестия впадали в заблуждения, поскольку все еще довлела образовательность языка. Существовали, к примеру, «дырники», коих можно назвать троеверцами: они вели христианский образ жизни, тайно справляли «языческие» праздники и продолжали молиться солнцу, прорубив в жилищах специальную круглую дыру на восток. (Потом ее закрывали заглушкой). И вот тогда потребовалась реформа церкви, тогда и грянул никонианский раскол…

    Рожденные человеческим разумом идеологии приходят и уходят, Дар Речи, как родители, как судьба, дается раз и навсегда, поскольку это Дар Божий.

    Теперь вернемся к основной теме урока. Слово жизнь нам ныне кажется практически не заменимым, всеобъемлющим, емким, и даже искушенным в языкознании, людям не легко вспомнить его точные синонимы. А они между тем есть, причем, неожиданно полно раскрывающие суть человеческой жизни на земле. Одно из них – годовать. Но это не просто существовать и проводить время, годы, поедать пищу, трудиться, спать, рожать и воспитывать детей – го давать, или иначе, угощать. Однако, не хлебом-солью, не яствами – отдавать го, скопленную за жизнь, божественную энергию – благо. Это подтверждает известную мысль, что мы все – гости на земле, и приходим сюда погостить (па-гостить – слышите разницу?), дабы потом вернуться из яви в правь.

    И другое, ключевое, урочное слово, связанное с годовать – гоить. Означает то же самое – жить, и употребляется оно практически в неизменном виде не только на Русском Севере, но и на реке Ганге в Индии, и в нынешнем Иране. Гоить – гоять – жить, получая ГО, то есть, ГО ять, брать. Из этого следует, что жизнь наших пращуров делилась на два периода: время получать ГО (благо) – время молодости, время образования, формирования образа, и время отдавать скопленное ГО – зрелость, матерость. Вот почему баба Яга, встречая странствующего, ищущего юного героя, говорит: «Гой еси, добрый молодец

    Гой – получающий ГО, благо. Молодец, младец - юноша – уноша – гоноша. До нас дошел смысл этого слова «гоноша», как скапливающий, скопидом. Теперь понятно, что он скапливает? Отсюда – беспокойный, гоношистый характер, поскольку в молодости покой нам только снится. Противоположное (антоним), изгой – слово говорящее и более понятное современному уху, поскольку реформаторы языка не гасят отрицательный смысл слов и чаще его культивируют в своих интересах. Изгой - из гоев, то есть, утративший, либо не получивший ГО, а вместе с этим не приобретший чувство чести, достоинства, звания, возможности полнокровной жизни и в результате – образ, божественную природу.

    Впервые я затронул эти вопросы в романе «Сокровища Валькирии», и они оказались настолько острыми и животрепещущими, настолько востребованными, что в короткий срок был завален письмами. Подавляющую часть читателей интересовало (и до сих пор интересует) не сокровища, упрятанные в недрах гор, не приключения героев и даже не Веста - на самом ли деле существует мир гоев? И как в него проникнуть, как его найти, достигнуть, вступить, что нужно сделать, чтобы гои заметили тебя, позвали, пригласили. И это было похоже на крик, на зов отчаяния. В основном писали и спрашивали молодые, от четырнадцати лет, люди, и, пожалуй, до сорокалетнего возраста включительно. Как раз в этот гоношистый период и идет накопление ГО: то есть, не смотря ни на что, потребность обрести энергию божественного семени существует! Иначе не было бы такого массового отклика и ощутимой неутоленной жажды. Многие готовы были немедля пойти за тридевять земель, дабы сыскать этот мир, ибо испытывали тесноту, духоту и скверну существующего. Что меня более всего греет, вселяет надежду и оптимизм, это то, что со времени выхода первой книги прошло уже семнадцать лет, а поток писем не иссякает, и пишут те, кто успел за это время родиться и достичь гоношистых лет. Ура вам, гои!

    И совсем иная реакция последовала от взматеревших мужей - того возраста, когда надо годовать, угощать, а у большей части нечем. Поэтому не способных благодарить, привлекало все остальное, кроме мира гоев: они его считали за сказку, легенду, хотя с налетом ностальгического сожаления. Их и изгоями назвать нельзя; скорее, они напоминают бледных, худосочных младенцев, в грудном периоде искусственно вскормленных, поскольку у матерей пропало молоко. Хотя на вид здоровые, краснорожие, самодовольные.

    Среди них были даже вполне успешные: один нефтяной олигарх устроил экспедицию на Урал, дабы найти вход в заветные пещеры, где хранятся сокровища Валькирии. Неделю с командой обследовал территорию Северного Урала на вертолете, ползал по горам и распадкам, потратил кучу денег и вернулся без результата. Но стал какой-то задумчивый, отчасти, блаженный: скупил у частников несколько картин Константина Васильева и передал их в музей, который даже намеревался взять на содержание. Однажды показал мне любительскую съемку своего путешествия на Урал: на кадрах и впрямь оказалось одно место, где в самом деле есть «мокрый» вход в пещеры. (Как потом выяснилось, перед своей кончиной его выдал директор природного уральского заповедника). Олигарх был совсем близко от входа, в сотне метров, и не нашел, поскольку будто бы ошибся со временем года: в начале лета вода в реках уже спадает, а тут дожди, уровень высокий.

    И вдруг пожаловался, что его все время что-то отводило – слышать это из уст прожженного, практичного бизнесмена было по крайней мере, странно. Или кто-то из команды отойдет от лагеря на полсотни шагов и заблудится, или беспричинное беспокойство охватывает, внезапная и не объяснимая сонливость, или вообще «рак мозгов»: попались какие-то два мужика на резиновой лодке, свиду, самые обычные рыбаки, разговорчивые, веселые, даже улов показывали. Но вот что не поддается осмыслению и логике: встретил их на одной точке, после чего сорок минут летел вертолетом на другую, а они уже там. Сидят в своей лодке и ловят рыбу, как ни в чем не бывало, и обращаются так, словно ничего не произошло

    Прошедшему огни, воды и медные трубы, олигарху стало как-то не по себе. Пришлось досрочно свернуть поиски и со всей командой оставить Урал. Кстати, после этой экспедиции его бизнес, да и жизнь в общем, расстроились: набрал кредитов зарубежом, во время не вернул, теперь вынужден скрываться. Но это тоже путь.

    И были (да и сейчас есть) те, кто задает конкретные, и при этом, неоднозначные вопросы: кто такие гои? Кто изгои? Люди второго сорта? Неполноценные? А кто это – кощеи? Вы кого имеете ввиду? С какой целью вы разделяете общество? Подобные вопросы задавали, когда речь зашла об экранизации романа, причем, на всех трех ведущих каналах одинаково. И любопытно вот что: все вопрошающие решительно не хотят, да и не считают себя изгоями, но и гоями быть не желают! Им тоже становится как-то не по себе: не сказать, что входят в ступор, но и чувствуют себя непривычно растерянно. Все-таки, журналисты, причастны к магии слова, иные заканчивали МГУ, имеют ученые степени…

    Что такое дипломированная необразованность мы еще обсудим, но уже на другом уроке.

    продолжение следует...
     
    МакошьДата: Четверг, 24.01.2013, 21:39 | Сообщение # 25
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Р А Ж. УРОК ДЕСЯТЫЙ.

    Театр Станиславского мог возникнуть только в России, поскольку мы понимаем и любим лишь то искусство, где актер проживает на сцене, а зрители сопереживают актеру и герою, коего он играет. Все остальное смотрим из любопытства. То есть, чувства и эмоции возникают у нас лишь при условии соучастия в спектакле. Точно так же мы читаем хорошие книги и смотрим кино, от того поэт и сказал – «Над вымыслом слезами обольюсь…»

    Актерское мастерство и талант стихотворца напрямую увязаны с магией слова, в их умении извлекать из него тончайшую энергию, воздействующую на наше подсознание. Суть такого явления заключается в вибрациях, вызываемых звучанием – именно они сокрыты в гимнах, былинах, сказаниях и «словах» а извлекаются лишь вещими перстами и голосами боянов. Мы же все помним то состояние, когда от сочетания определенных слов и звуков продирает непроизвольный мороз по коже и душа замирает. Если вы ловите это состояние, значит, не все потеряно, вы живы, и ваши «каналы» связи со словом открыты. Если нет, то мертвы, и воскресить может только природа и ее звуки.

    Как чувствительные приемники, мы живо реагируем на вибрации, издаваемые зверями и птицами, и, посути, начинаем понимать их язык, но не умом – солнечным сплетением. Мы ощущаем не только собственный страх, к примеру, от медвежьего рыка или волчьего воя; мы еще слышим их чувства – грозность, тоску, радость, восторг, умиление. И это говорит о том, что контакт с природой нами еще не потерян, еще есть «провода», по которым бегут живые токи. Скажу больше, голоса и чувства животных в последнее столетие мы стали понимать лучше, нежели чем друг друга, но это тема отдельного урока, мало связанного со словом. А сейчас вернемся к нему, к слову и попытаемся проникнуть в загадочное пространство, в мир, где существуют неосязаемые энергии, где мы слышим то, чему не внемлет ухо в обыденной жизни, где видим незримое.

    К счастью, великий и могучий сохранил не только слово, означающее особое состояние тела и духа, но и косвенные указания на способ достижения такого состояния. Раж – буквально, солнечный огонь, свет, и мы можем обретать его, ибо существует выражение – войти в раж, то есть, каким-то образом насытиться энергией, открывающей беспредельные возможности человека.

    Нам более знакомы слова неражный и еще кураж, хорошо известный актерам на сцене, спортсменам на ринге, солдатам, когда они получают его и творят чудеса храбрости и самоотверженности. Ну и нам это не в новинку, если худосочный, очкастый сосед за стенкой по пьянке начал куражится, ругаться, ломать мебель и притеснять домашних. На утро же просить прощения и тайно изумляться, как это ему удалось выбросить рояль с балкона, если его заносили в квартиру четверо матерых грузчиков, а он сам и отжаться раз, и то не может. В том и другом случае человек испытывает необычное состояние духовного и практически неуправляемого подъема, некое возбуждение, вызванное переживанием по Станиславскому, либо алкоголем. Однако кураж, это лишь приближенное к ражу, состояние, о чем и говорит слог ку, как в слове кумарить – состояние полудремы, легкого забытья, купно - вместе.

    Истинный раж сам по себе возникает в исключительных, критических ситуациях и называется состоянием аффекта. Это когда человек бесконтрольно совершает неосознанные действия, связанные с невероятным приливом физических сил. Известно множество случаев, когда например, хрупкая женщина сбрасывает с рельсов трамвай, придавивший ее ребенка, и при этом даже связки суставов остаются целыми, когда монтажник на стройке ловит трехтонную железобетонную балку, падающую сверху, и отбрасывает, как щепку, когда люди прыгают со скал, из окон девятого этажа, чтоб спасти кого-то и не получают ни переломов, ни сотрясений мозга. И особенно много подобных подвигов на полях сражений, будь то Куликово, Бородинское или Курская дуга.

    Каждый из нас куража повидал достаточно, особенно хулиганского, нетрезвого, но и каждый хоть один раз, но позрел, что такое раж. Впервые я столкнулся с этим чудом в юности, когда мы пытались закатить бревно на пилорамную тележку. Мороз за двадцать, лес в штабеле мерзлый, неподьемный, вершину балана кое-как уложили, комель же соскользнул к рельсам и ни руками, ни вагами не берется. Нас же всего трое – два пацана и зек Дима, мужик худой, заморенный в лагерях, но нервный, нетерпимый и злой, когда возникает такая заминка. Мы его подкармливали, а он почти ничего не ел, на одном чифире жил. Пилорамщик ничуть не лучше, орет – подавайте! – а мы облепили бревно, возимся, пыжимся и никакого толку. И вдруг Дима говорит – отойдите все! Не мешайте! На глазах возникла какая-то серая поволока отстраненности, жилы на тощей шее вздулись, нос заострился - схватил комель и забросил в одиночку. Причем, на вид, легко, мгновенно, только короткий выдох сделал. Пилорамщик потом приставал к нему, дескать, ну-ка, повтори, однако Дима терпеливо молчал и отводил яростные глаза; он по воле ходил, как по лезвию ножа и состоял еще под комендатурой. Войти в раж, чтоб вытерпеть, сдержаться, для него было нормой, иначе опять тюряга…

    Вы замечали, как спортсмены готовятся к решительному моменту? Как примеряются прыгуны, штангисты?

    Что происходит с хрупким, весьма уязвимым человеческим организмом в эти мгновения? Взрыв какой энергии насыщает тело сверхвозможностями божественными? Раж и раз слова тождественные, состояние аффекта, это состояние, когда человек уподобляется богу. Но тогда в каких органах, центрах, тканях она, эта божественная энергия, хранится до нужного мгновения, как накапливается, откуда и каким образом высвобождается? Ломоносов же конкретно определил: ничто не берется из ничего…

    С точки зрения религии, сила эта явно дьявольская, не чистая, ибо человек рассматривается, как раб божий, покорный, боязливый и послушный. Коль способен творить эдакое, явно бес вселился – таково расхожее мнение. Наука сторонится подобных вопросов, поскольку ее, науки, логика в этом месте очень тонка и в тот час рвется. Но раж существует, признан, пусть даже и называется юридически и медицински туманно – состоянием аффекта. То есть, вроде бы временное помешательство, затмение разума. А ведь в состоянии ража наше сознание напротив, просветляется до уровня божественного! Вкупе с включением скрытых физических возможностей. Хотя человек чаще всего потом ничего не помнит, срабатывает защитная реакция психики. Или напротив, возникает некий барьер, уберегающий состояние ража от разума человеческого? Дабы он аналитическим путем не проник в тайны его существования? Не повторил предшествующих ражу, действий, и тогда беспамятство становится прикрытием божественных возможностей нашего организма.

    Исследуя Дар Речи, я пришел к выводу, что существуют технологии, когда не теряя головы, можно войти в раж и выйти, включить этот ресурс и выключить.

    В романе «Волчья хватка» я описал один из способов, каким образом можно входить в управляемое состояние ража, причем, достигать его вершины – левитации. Русский язык сохранил все, в том числе, и целое гнездо слов, указывающих на технику управляемости, однако я не стану называть их и раскрывать некоторые ключевые моменты, ибо народ наш, жадный до чудес, немедленно начнет экспериментировать. Кто же сам умудрится проникнуть в эту сокровищницу и добыть информацию, тот меня поймет и тоже прикусит язык.

    После выхода романа в свет появилось десятки самодельных правил, от которых нет никакой особой пользы, кроме обычных растяжек суставных узлов, сухих и мокрых жил. Мало того, по ражной увлеченности своей, вся эта самодеятельность вводит людей в заблуждение легкостью достижения состояния ража. Дескать, повисел на правиле в местном парке, потренировался три выходных, и готово дело. Несколько молодых людей уверяли меня, что освоили технику в совершенстве, и у них получается даже преодолевать гравитацию, однако на практике ничего изобразить не могли. Появились так же самодеятельные лекари, морочащие головы людям, а один даже запатентовал правило! Думал, просто чудик, но оказалось – хитромудрый заяц, можно ведь еще и бабла срубить. (Это выражение, кстати, не сленговое и далеко не современное: «срубить бабки» значит, выиграть в бабки – суставные кости от крупного рогатого скота, используемые в ребячьей игре, атавизмы которой угадываются в боулинге).

    Дабы не искушать «полетами во сне и наяву», не буду на сей раз вдаваться в подробности технологии, хотя могу подтвердить: да, основной накопитель солнечной, божественной энергии раж – красный костный мозг, заполняющий все пустоты и поры скелета. Ему отведена функция вырабатывать эритроциты, лейкоциты и мегакариоциты – главные составляющие крови, но это его не основное ремесло, так сказать, конечный продукт. Начальное же – аккумулировать энергию света и тем самым связывать нас с солнцем, с правью. Сбой, нарушение этих способностей ведет к излишнему накоплению солнечной радиации и тяжелому заболеванию – белокровию, когда требуется пересадка костного мозга.

    В глубокой древности наши «необразованные» и простодушные пращуры прекрасно об этом знали и благоговейно относились к могилам своих предков, к их костям, и если случалось оставлять земли, то выкапывали прах и перевозили с собой на новое место (если не предавали умершего огню). Кость – кощ – кош – кошт, буквально, добро, богатство, состояние (отсюда кощей) – это кстати о ценностях земного существования. Могилы предков давали силу и энергию, скопленную за жизнь, ибо излучали ее и после смерти. Поэтому земля становилась родовой, родной, если в ней кого-то хоронили. Так что предки наши обживали и защищали не только пашню, жилище, место обитания – в первую очередь, курганы, прах дедов и отцов.

    Вместе с захоронениями параллельно существовал обычай предания тела покойного огню, и этот обряд описан многими путешественниками, что вводит в заблуждение историков, да и нас с вами, когда пытаемся понять, почему одних усопших сжигали в ладьях на берегу реки, других зарывали под курганами. Обычно все склоняются к мнению, что причина кроется в статусе умершего, де-мол, князей предавали огню, а кого попроще – земле. Но это воззрение закомплексованного, полуслепого современного ума, не более того.

    Наши пращуры были мудрее, и, соответственно, рассуждали иначе. Дело в том, что обряд сожжения подразумевает высвобождение накопленной энергии ража одномоментно, вместе с огнем, поэтому такие похороны проходили при огромном стечении народа. И отсюда тризна – вроде бы потешная, невзаправдишная схватка, чтобы разделить на всех поровну полученную энергию, перевоплотить ее в воинское искусство. Когда как энергия праха преданного земле источалась на протяжении многих столетий.

    Поклонение предкам возникло не на пустом месте, не только из чувства долга и уж не из боязни покойников. И сейчас мы не знаем, что за сила тянет нас к могилам, где лежат близкие и родные, думаем, обычай…

    Есть весенний праздник – радуница, радоница или Красная горка, перешедший из древнего православия в христианское. В этот день непременно ходят на кладбища, накануне прибранные, и поминают усопших. Но спросите, что означает название праздника, никто ничего толком сказать не может. А ларчик открывается просто: ра – солнце, свет, дун-дон – дуновение, течение чего-либо. То есть, это праздник, когда прах предков источает энергию, подпитывает живущих. Мы ее чувствуем и приобщаемся к немеркнущему течению света рода своего, мы приобщаемся к вечности, если хотите. А это уже не просто посидеть у могилки, выпить и закусить…

    В детском возрасте, когда красный мозг находится даже в трубчатых костях, организм человека совершенен и богоподобен, поэтому хрупкий на вид, легкоуязвимый ребенок имеет огромный запас прочности. Он буквально впитывает энергию солнца, летает во сне, и при определенной тренировке мог бы летать наяву. Отсюда и появилось убеждение, что малых детей бог бережет, впрочем, что не далеко от правды, и они – ангелы с крылышками, поскольку находятся в состоянии куража – состоянии, приближенном к ражу. Поэтому говорят, ребенок куражливый, то есть, с нашей точки зрения, не адекватный, не спокойный, возбужденный и все время пытается отстоять глупые, на наш взгляд, прихоти. С появлением желтого, жирного мозга в крупных полостях костей, человек приобретает детородные возможности, в буквальном смысле отдает накопленную энергию, силу и свою сакральную часть плоти – кровь с накопленной энергией, будущему потомству. (Как известно, красный мозг участвует в кроветворении).

    Половое созревание приземляет человека, выводит из-под опеки бога, и остановить этот процесс невозможно ни оскоплением, ни осознанным воздержанием и строгим постом. Правило (как тренажер) служит лишь одним из инструментов перевода жирного желтого мозга в красный, то есть, способствует возвращению ему аккумулирующих функций без нарушения способностей чадородия. Нет, подобное возможно и естественным путем, без воскресных упражнений в парке или у себя на кухне (правил наделали даже портативных, для малогабаритных квартир), однако при условии ранения и большой кровопотери. Другими словами, для того, чтобы телом и существом своим снова уподобиться богу и принимать энергию солнца, надо пролить в битве кровь, отдать ее земле. Кто вдумчиво читал «Волчью хватку», тот верно, отметил это обстоятельство в судьбе главного героя. А потом, начиная с сорокалетнего возраста очень долго распинать себя на дыбе. Правило всего лишь правит тело, приводит его к способностям, коими обладает правь, грубо говоря, помогает перекрасить костный мозг.

    А есть еще спинной, напрямую сочетающийся с красным в позвоночном столбе…

    Дар Речи ценен тем, что не в пример археологическому материалу, четко и определенно сохраняет психологию давно минувших лет и у нас всегда есть возможность сопоставления и анализа. Синонимы слова неражный в обычном понимании, больной, худой, или еще точнее, неказистый – еще одно слово, смысл коего дошел до нас лишь в «отрицательной» форме. Вы слышали слово – казистый, то есть хороший? И не услышите, мало того на ЕГЭ вас провалят и скажут – такого слова нет. А оно существует. Корень каз – такой же мудрый и сложный, как раж и в нем заложена двойная информация. По первому плану он означает начальный, относящийся к аз, к началу начал, поэтому сущи «начальственные» слова приказ, наказ, заказ, указ. А вот по второму интереснее – огонь души! (ка – душа Матери-сырой-земли, з – огонь, свет). Неказистый – не имеющий живой, светлой, пламенеющей души! И тут возникает другой ряд слов, отличный по смыслу – казнь, наказание, буквально, лишение начала, души, огня и света (отсюда – кара). Значения смысла раж и каз сливаются в единую плоть и становится понятно, как мыслили наши предки, прах коих и доныне питает нас своей энергией.

    И здесь самое время вспомнить о казаках. Откройте любой словарь, и там найдете, что слово заимствовано из тюркского, означает скачущий всадник или просто вольный человек. И точка. Так решили глухие к слову, составители, поскольку звучание очень уж похоже на тюркское, тем паче, еще в 19 веке казахов называли казаками, хотя они к славянскому казачеству не имеют никакого отношения. Разве что опосредованное, через казачьи заставы и станицы, расположенные по рубежам империи.

    Первое, что бросается в глаза, это глубинная, неотделимая врезка слова в языковую плоть, устойчивость и выживаемость корня каз, его прямая связь с раж. Заимствование возможно лишь в двух случаях – когда нет аналога в языке, либо под непосредственным «социальным» влиянием, когда слово вызывает неприязнь и становится ругательным, как «орда» - полчище или становище неприятеля, «баскак» - сборщик дани. В нашем случае заимствование бессмысленно, ибо славянское каз – коз по смыслу полностью соответствует обозначаемому предмету и несет в себе внутреннюю символическую нагрузку. Казак буквально человек, дающий начало, начинающий, первопроходец. После разгрома Хазарии князь Святослав оставил часть своего войска на устьях трех рек и берегах трех морей, некогда бывших под контролем хазар и определил им службу – каз, дабы охранять южные рубежи отечества. Отсюда и пошли три казачества – донское, кубанское, терское.

    На все новые места и земли сначала приходили казаки с наказным атаманом (выборные чаще в мирное время), а уж потом переселенцы. Причем, в казаки верстали, то есть, оказачивали, как крестьян Русского Севера, прежде чем отправить их осваивать сибирские просторы и Дальний Восток. То есть переводили в иной разряд, сословие, можно сказать, возводили в особую касту, придавали статус служилого человека, воина, защитника. Это был целый ритуал, ибо поверстанный входил в новое, незнакомое для него, состояние, светлой, огненной души, обретал ярое сердце, без коего наши пращуры никогда бы не дошли до пролива, названного именем казака Дежнева. Не хватило бы никакой иной энергии, тем более, меркантильной, дабы одолеть бесконечное пространство, пройти за сотни рек, через десятки волоков, через невзгоды и опасности.

    Но главное, оказаченный земледелец или охотник обучался ратному искусству, в основе коего лежал… тот самый раж, позже названный казачьим спасом. Еще одно соединение внешней и внутренней сути слов!

    Казачий спас, как и все иное, чудотворное, родился и вырос из древней традиции, донесенной до нас Даром Речи. Память у поколений бывает и коротка, но у его величества Языка она бесконечна. В скифо-сарматский период нашей истории еще был повсеместно жив потрясающий обычай, отмеченный кстати, и в письменных источниках. Если атаки тяжеловооруженной конницы оказывались безрезультатными, ратники снимали с себя кольчуги, латы и бросались на супостата обнаженными до пояса, с одними мечами и копьями в руках. Шли в смертный бой, побеждали и оставались неуязвимыми! Все бы это можно было принять за аллегорию, но великий и могучий сохранил ссылку – в слове оголтелый, напрямую связав раж и этот обычай. Теперь мы называем оголтелыми дерзких, наглых подростков-скинхедов, американских «ястребов», политику того или иного государства. В общем, все, где зрим одержимую, порой полубезумную страсть в достижении своих целей.

    И оголтелость наших пращуров-воинов невозможно списать на хитрость, «психическую атаку», приводящую противника в шок. Есть одно слово, выказывающее ритуальность подобного военного маневра – колоброжение. Скидывая доспехи, рать или ватага одновременно колобродила – ездила на конях по замкнутому кругу и распаляла себя воинственным, боевым кличем – вар-вар. Не исступленно, не истерически, а осознанно, с нарастающей силой творила этот танец-хоровод, извлекая из плоти своей яростный огонь, суть, энергию ража. Потому греки, сполна вкусившие этой хмельной ярости на ристалищах, называли всех скифов, славян варварами. Сам клич можно перевести с русского на русский, как «в землю, в землю», поскольку существовал обычай: поверженного супостата закапывать, предавать останки червям, а своих павших соплеменников – огню, тем паче если сражение происходило на чужбине, вне родной земли.

    В летописях можно прочесть замечательную фразу – отзвук былых возможностей: «кликом полки побеждаша». И можно себе представить, что происходило в эти мгновения на поле брани, когда оголтелые воины плясали на лошадях по кругу, изрыгая могучий рев, сплетаясь голосами, яростью, и единой волей одолеть супостата.

    Кстати, энергия эта хмелит, как вино или крепкий мед, откуда и взялось предубеждение, будто войти в раж легче всего пьяному. Однако сей хмель не кружит, не тормозит голову, не подрубает коленки – напротив, куражит, обостряет все чувства, интуицию, реакцию и связанную с ней, работу сухих и мокрых жил, ибо в состоянии ража сознание полностью никогда не отключается, а становится мерцающим, как далекая звезда. Все движения, действия контролируются на подсознательном уровне, отчего реакция бывает мгновенной, молниеносной. Меч в деснице и впрямь превращался в волшебный кладенец и мог косить налево и направо, как косят траву, полуобнаженное тело не делалось ни твердокаменным, ни железным – наоборот, невероятно чувствительным, как бы если с тебя содрали кожу, и тем самым обретало неуязвимость. Боевой же конь, захваченный стихией этой энергии, тоже входил в раж. Обыкновенный человек на какое-то время вырастал в богатыря, по крайней мере, в глазах противника, и совершал немыслимые, не адекватные действия. Так скифы, выстроившись перед битвой с персами, наконец-то настигнувшими их в южно-русских степях, бросились ловить зайцев, которых во множестве выгнали из травы. И тем самым повергли Дария в шок.

    Конечно, вокруг казачьего спаса тоже сложилось много сказок, и ныне появилось немало сказочников, которые тебе изобразят его, сидя за столом – научат, как ловить пулю на лету и заодно из простой водки сделают, например, лимонную или анисовую. Между тем и здесь язык сохранил ясно читаемую первооснову спаса – спасения уязвимой человеческой плоти, а вовсе не вид боевого искусства, тем паче, рукопашного. Если быть точным, то спас, это неотъемлемое и сопутствующее качество всякого боя, будь то кулачный поединок или сражение, где надо избежать опасности, дабы нанести удар или уязвить супостата. Корень пас означает уклонение, спасовать – уклониться.

    Это слово перекочевало в спорт и там укоренилось в виде паса, распасовки, то есть, передачи мяча, шайбы, где его первоначальный смысл так же прослеживается. Кстати, слово живо и в картежной игре, где участник, уклоняясь от розыгрыша, говорит «пас» (преферанс). Спас подразумевает комплекс, серию телодвижений, позволяющих уходить от удара неприятеля, от стрелы, пули и если спортсмен-боксер делает это осознанно, изучив методику ведения боя соперника, то воин, вошедший в раж – подсознательно или даже бессознательно.

    Теперь про меч-кладенец. Уж каких только кривотолков нет на эту тему: тут тебе и технологические изыски получения и ковки железа, мол, отливают крицу, зарывают ее в навоз и ждут много лет – делают кладь, закладку. Дескать, потом из зрелого железа куют лезвие, да не сразу, а только на вечерней или утренней заре, или ночью, поскольку кузнечное дело – колдовское, потом закаливают, используя некие таинственные вещества и жидкости. Или вовсе расскажут волшебную историю. Возможно, так оно все и есть, но язык сохранил в слове кладенец указание не на технологию производства, а на приобретаемые мечом, качества, связанные с энергией ража. Однако об этом речь пойдет на следующем уроке.

    продолжение следует...
     
    МакошьДата: Четверг, 14.03.2013, 23:01 | Сообщение # 26
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    В Л А С Т Ь
    УРОК ДВАДЦАТЫЙ.

    Власть и народ – слова не разрывные, первого нет без второго и наоборот. Эта неразлучная пара - альпинистская связка, где каждый в отдельности ничего не значит: если власть теряет народ, то летит в пропасть, в лучшем случае, в эмиграцию. Если народ теряет власть, перестает быть народом. Тогда он теряет свое имя, и его можно называть как угодно – налогоплательщики, электорат, подданные, теперь уже и мультяшные бандерлоги.

    В лучшем случае, население страны, если нет в нем национального «наряда»…

    Начнем сразу с этимологии слова, уже упоминавшейся выше: власть – взращение из семени ла ростка, стебля, листа. То есть, эдакие мичуринские заботы: оживить семя, вырастить рассаду, побег, который потом, укоренившись, даст цвет, плод и почку. Но есть этому слову «проверочное», однокоренное, рифмованное, созвучное – сласть. Оно уже далеко не садоводческое, принадлежит к области деторождения и означает буквально оргазм. Это его свойство хорошо высвечивается в другой форме – сладость: ощущение, возникающее при извержении семени ла в момент совокупления – с ла дость, ла давать. Отсюда сладострастие, похотливость.

    А вы думали только морковка сладкая?

    Еще раз повторюсь: в Даре Речи нет случайных созвучий, тем паче, рифм, все имеет скрытое, перетекающее из формы в форму, проникающее значение, осиянное переливчатыми глубокими цветами, как искусная финифть. Дар Речи – великий дар поэтам: только на русском можно писать совершенные стихи. Если есть талант слышать рокот речи и магию слова. И не зря власть и сласть срощены не только созвучием, но единым смыслом: позрите, как течет лава из одного сосуда в другой, как меняется смысл – сладость власти и власть сладости.

    В последнее тысячелетие самодержавная власть в России всегда сверху - активное, мужское начало, народ всегда внизу – пассивное женское начало. Революционная ситуация наступает, когда верхи не могут (импотенция), а низы не хотят (фригидность).

    Это не я придумал, это выводится из скрытого смысла слов Дара Речи.

    При самодержавной власти чиновник, облеченный властью, испытывает оргазм, сласть от своего положения, от возможности диктовать свою волю. Из нанятого или выбранного управлять нашими делами, слуги он превращается в господина. И сподает нам свое ГО. И мы это позволяем, до той поры, пока не устанем от насилия. Сначала наступает холодность отношений верхов и низов, порождающая не способность первых давать полнокровное семя, а вторых – быть собственно ростком, побегом.

    Один полномочный вкушает сладость власти осознанно и сдержанно, награждая ласками низы, и тогда века на полтора – два (не более), наступает гармония отношений. Другой – со сладострастным стоном, с головокружением, с потерей ориентации и отключением ума, совершенно не думая о том, что чувствует тот, кто внизу, а только эгоистично наслаждаясь своими сладострастными ощущениями. Помните, как иные начальники любят командовать и орать – я тебя сделаю, я тебя поимею, я на тебе еще высплюсь! Дураки орут, а умные, изощренные, хитромудрые думают точно так же, только сохраняя дипломатичную мгимовскую улыбочку. И эти еще опаснее.

    В любом случае ясно просматривается сексуальная составляющая. Самодержавная власть видит под собой не союзника, и даже не партнера – объект для удовлетворения своей похоти. Поэтому в среде полномочных чиновников, независимо к какой ветви власти они принадлежат и в каком чине находятся, так сильно развита половая маниакальность, разврат, педофилия, гомосексуализм. Вспомните, как и отчего погибали все великие цивилизации и империи античности! Вы думаете, что-нибудь с тех времен изменилось?

    И еще вспомните, какая часть тела рыбы загнивает первой.

    Особенно ярко сладость власти проявляется в органах насилия – в милиции, полиции, в спецслужбах. Трагедия в Татарстане, когда опера бутылкой из-под шампанского изнасиловали ни в чем не повинного человека и тем самым убили его, в общем-то, рядовое явление для нашего времени вседозволенности и «свободы». Министру внутренних дел, кстати, татарину по национальности, следовало бы немедленно подать рапорт об отставке. А если бы он был офицером – застрелиться. Но он был всего лишь генералом армии, а генерал, это не офицерское звание, это – счастье. Зачем лишать себя счастливой жизни? А потом, у нас ни министров, ни генералов не хватит, если они начнут стреляться по аналогичному поводу – это теперь такое суждение, мораль.

    Чтобы хоть как-то урезать маниакальность, развитую в полицейской среде, по крайней мере, не провоцировать ее, следует хотя бы отнять у стражей порядка символ фаллического культа – резиновую дубинку, заменить ее на другие спецсредства. Полагаю, МВДшные психологи прекрасно понимают, о чем я говорю, есть даже закрытая статистика, когда дубинка использовалась для насилия, а запугивание задержанных сексуальным насилием с ее использованием и вовсе обычная практика.

    Но я не обольщаюсь, не отнимут: во-первых, к этим «фаллоиммитаторам» уже привыкли сотрудники и граждане, во-вторых, деньги затрачены на выпуск, склады завалены, и, в-третьих, высшее руководство считает дубинку символом власти. Она как держава и скипетр у царя, как меч у самурая, означающий принадлежность к воинственной касте насильников – поэтому в женском японском костюме предусмотрен коврик, скрученный в рулон и до времени висящий на спине. Увидев человека с мечом, японке полагается расстелить его и лечь в соответствующую позу, без ожидания ухаживаний и ласк.

    Культовые символы - слишком тонкие материи для дипломированной необразованности власти. Это когда полностью подавлена божественная природа, и человек утрачивает образ. Нет, вид остается, руки, ноги, голова, даже говорить умеет, иногда очень складно, только образа нет. Получается обманчивая модель человека. Образчик такой модели недавно назначенный министром культуры Мединский. С отличием закончил МГИМО, доктор наук, профессор, даже писатель – казалось бы, все есть, чтобы щедрой рукой сеять доброе и вечное. Однако сладость власти вскружила голову, напрочь затмив обыкновенный человеческий рассудок. Недавно вручал премию имени Станиславского Катрин Денев. Думаете, поклонился великой французской актрисе, как учили в институте, ручку поцеловал? Ничуть – оттолкнул, отжал от микрофона и стал вещать, да так красноречиво, упиваясь собственным слогом, что забыл, зачем и вышел на сцену. Статуэтку так и не вручил, унес закулисы, несчастная же Катрин стояла в полном недоумении, словно обманутая невеста. Думаете, публично извинился, исправил положение, свел все на шутку, как учили? Отнюдь, и лишь потому, что почувствовал себя сверху. А кто там, внизу, не имеет значения, главное, получить удовольствие.

    Что уж тут говорить о полиции…

    Полицейские насильники сами в какой-то степени жертвы, ибо им и невдомек, что когда в руках оказывается какая-нибудь символическая, культовая штуковина, включается соответствующие кнопки в голове и несчастный сотрудник потом даже не понимает, как вошел в состояние ража, на милицейском языке, в состояние аффекта. И почему совершил злодеяние, преследуя будто бы благородную цель. Так-то он был хороший парень, детектор лжи прошел, и характеристики положительные, как у майора-расстрельщика Евсюкова.

    И потом, отними дубину, начнут насиловать другими предметами, теми же бутылками, например. У модели человека суждение, мораль и логика тоже модельные, то есть, не настоящие, а смоделированные, умозрительные…

    Вы заметили, как с развитием демократии «всенародно» избранная власть все сильнее боится налогоплательщиков – до липкого пота, до нервной трясучки. И дабы избавиться от своего страха, все прочнее заковывает свою стражу в броню, в шлемы, прячет за щиты, вооружает до зубов и оснащает спецтехникой – водометными машинами, бронетранспортерами, стальными решетками, ловчими сетями, кандалами. Арсенал велик, это вам не длинная и путающая ноги, полицейская «селедка». Когда мы по тому или иному случаю выходим на площадь, видим перед собой уже не людей в масках, не тевтонских рыцарей и даже не зверей – эдакого огнедышащего многоголового дракона, чудовище заморское и зело лютое. Увлеченная своими играми, боязливая власть как-то забыла, что полиция – это лицо власти, ее образ. А перед нами образина безликая, стучащая, гремящая резиновым дубьем о щиты, нас устрашающая и сама тайно устрашенная. Орган насилия, перед которым мы должны, как японка, расстелить коврик и принять позу. Власть уже не понимает, что выставив против такую стражу, тем самым провоцирует толпу на действия, ибо в генетической памяти у нас заложено стремление к сопротивлению, если мы видим безобразного монстра. Был бы один митингующий, может, и убежал. Но когда нас целая площадь, когда мы чувствуем плечи и локти единомышленников, когда «кипит наш разум возмущенный» и перед взором скачет юноша на белом коне, какие возникают чувства и желания? Миром-то и тятьку бить легче: в ответ на аффективную агрессию войти в раж, навалиться скопом и смести, «раздавить гадину».

    Но это слишком уж тонкие материи для необразованного ума.

    Самое главное, власть вроде бы догадывается, что жесткостью можно вызвать только жестокость, ярость и ничего больше. Я видел, как возле Верховного Совета в году 93-ем, еще минуту назад решительные и злобные ОМОНовцы, стрелявшие в толпу, драпали под ее натиском, бросая оружие, щиты и бронежилеты. А потом верещали и плакали, если их догоняли, и удивительно, ни одного не вздернули на телеграфном столбе, как в году 17-ом. Возможно, поэтому на следующий день уже были танки, пулеметы и расстрел парламента.

    Власть мстила за трусость и свой позор. А нет порождения более уродливого, чем мстительная власть.

    Пусть начальник московской полиции проведет эксперимент. И однажды вместо закованных в маски и латы, легионеров своих, выведет на площадь молодых, сильных людей с открытыми, красивыми лицами, в белых рубашках без галстуков, с непокрытыми головами и голыми руками. Я уверен, из миллионного личного состава набрать сотню смелых, с живым взором, сотрудников, вполне возможно. Даже самая агрессивная толпа, вышедшая на площадь от крайнего отчаяния, даже организованные молодчики и провокаторы, готовые учинять погромы, отступят и разбредутся по домам. Если нет, то их образумит сама толпа, возможно, с помощью кулаков, потому что она на площади почувствует себя народом.

    Лучшая защита полиции в России – ее открытость и беззащитность, но чтобы это понять и принять на вооружение, власть сама должна быть открытой и беззащитной. А у нас все еще ленинский принцип: всякая революция ничего не стоит, если не умеет защищаться…

    К великому сожалению, главный московский полицейский не рискнет последовать такому совету: во-первых, не позволят, во-вторых, потому что не образован и знает психологию собственных граждан из американских, французских, английских учебников и пособий, переложенных в российской редакции. Там написано, как надо подавлять протесты. В-третьих, сам испытывает гнетущий страх, боязнь за свою семью и вынужден относиться к кормящим его, налогоплательщикам предвзято, с заведомой ненавистью. Он и верным-то власти может быть лишь до определенного момента, пока своими глазами не позрит критическую массу и опять же от страха не переметнется к восставшим, покаявшись, что приказывал стрелять, исполняя приказ. Такова у нас природа блюстителей порядка.

    Арифметика и аналитика не сложны: армия и полиция практически сравнялись в численности, и последняя лишь отстает по вооружениям, т.е. армия для отражения внешней агрессии такая же, как и от возможной внутренней. И все еще будет усугубляться, будет расти численность стражи до тех пор, пока власть не избавиться от страха и собственной необразованности. Это она, власть, порождает открытое или молчаливое противостояние электората. Реформировать следует не органы насилия – природу власти, образ ее мышления и поведения. Основа же приемлемой природы означается волшебным словом – справедливость.

    На двадцатом уроке русского надо ли переводить это слово?

    Природа власти на самом деле проста и не менялась с вечевых времен. В России, лежащей между Западом и Востоком нельзя по-восточному царствовать и по-западному править. Любые попытки использовать чужой опыт если не терпят крах, то перерождаются в уродливые формы, и получаются то «крамольные» распри, то диктатура, то развитой социализм вместо светлого коммунизма, то полицейская демократия и дикий капитализм.

    В России надо владеть, в ладе деять, полностью отказавшись от самодержавия. Как в улье, где правят всей жизнью рабочие пчелы, а матка – сеет новые поколения генетически здоровых пчел, единственный раз в жизни испытав сладость соития. Если она стареет или становится неплодной, то рабочие пчелы производят тихую смену, вырастив новую матку из однодневной личинки обыкновенной пчелы (свищевая матка).

    Кстати, рабочая пчела живет всего двадцать девять дней, матка по сравнению с ней целую вечность – пять лет, почти президентский срок.

    Нашему улью дозарезу нужен государь-матка. В образе царя ли, императора, президента – да хоть менеджером пусть называется. Но государь несамодержец!

    Нынешняя ситуация опять напоминает времена призвания варягов: земля велика и обильна, а «наряда» нет. Поэтому власть стремиться жестко править, как на западе, загоняя жизнь в рамки чуждых законов, и царствовать, как на востоке, считая подданных быдлом, всякий раз назначая себе преемника, который непременно победит на «выборах».

    Ну и чем это отличается от средневековой тирании?

    Весь мир сегодня прикован к России не только газовыми трубами; от нас ждут новой формы власти, именно в русском котле должно свариться алхимическое вещество иного вида правления, которое обеспечит безопасное существование планеты на следующее тысячелетие. Однако не стоит обольщаться: поначалу мир примет в штыки все, даже явно удачные начинания, последует шквал критики, даже угроза войны. Потому как замшелая, уродливая «демократия» американского образца отомрет не в одночасье и еще долгое время будет путать ноги и заморачивать сознание человечества. Кроме того, пока мы обогреваем Европу газом и заправляем топливом автомобили, то есть, пока гоним сырье в чистом виде, России не позволят производить товарную продукцию, развивать какую-либо иную экономику и тем более менять форму власти. Европу пока устраивают менеджеры, с которыми можно договариваться о поставках. И напротив, претит любая, даже самая справедливая ее форма, ориентированная на благо России. Произошла парадоксальная ситуация: мы стали заложниками своих собственных богатств, особенно углеводородов, которые не позволяют нам развивать и совершенствовать общественное устройство. Копировать модель – сколько угодно, создавать свою, самодостаточную – ни под каким предлогом. Поэтому в России в срочном порядке убивается образование и гуманитарные науки.

    Но выход есть, точнее, шанс выскочить из замкнутого круга. Химера под названием Единая Европа дышит на ладан и скоро рухнет с великим политическим и экономическим треском. Это будет сигналом для России. Иное дело, способны ли наши менеджеры воспользоваться ситуацией? Хватит ли мужества при их нынешнем образовании? А эти вещи, образ и мужество, связаны как тело с кровеносной системой.

    Однако перекладывать всю ответственность на плечи власти невозможно. Ее, власти, образование и мужество зависит от духовно-волевого потенциала народа, который ныне пока называется населением и названию своему соответствует. В подобной ситуации на Руси отыскался один светлейший князь Пожарский и гражданин Минин.

    Поэтому и говорят, все новое, это хорошо забытое старое.

    Можно конечно, вернуться к принципам вечевого правления, к ранней и традиционной русской демократии, при которой на вече выбирали или призывали со стороны светоносного князя, окружив его справедливыми мудрецами – вечевыми, вещими старцами. Несколько осовременить, подретушировать, оцифровать… Только вот с какого острова нам привезти этого князя? Где она, былая Аркона? Да и подобные «советы старейшин» у нас уже существовали и благополучно бездействовали, будучи ширмой самовластья. И сейчас можно собрать еще один, как прикрытие, и там непременно окажутся яркие выразители чаяний населения - отставные чиновники, постаревшие олигархи, живущие в Англии, бесогон Михалков, банкиры, певцы, журналисты и просто свои люди. То есть, как в Общественной палате, и замысел будет погублен на корню. Мудрые старцы туда никогда не попадут, - не захотят сами, потому что мудрые, и не пройдут теста на лояльность к самодержавной власти.

    Да и при нынешних отношениях власти и населения, кажется, мечтать-то рано о чем-то новом. Власть чует гарь грядущего пожара, торопливо принимает драконовские законы, пытаясь обезопасить себя от возмущенной толпы; толпа давно преодолела болевой порог, мрачно взирает на власть и лишь ухмыляется. Мол, давай непомерные штрафы, административные аресты, общественные работы. А лучше давай сразу концлагеря. При таком положении трудно надеяться на пылкие, искренние, тем паче, взаимные чувства. По сути, обе стороны замерли в ожидании, кто же проявит инициативу: верхи боятся оранжевой чумы, нервничают и тайно, как освобождение от страха, ждут решительного действия низов. Дабы от них получить поддержку, мужество и попробовать что-то изменить. Низы, не смотря на собственное положение, пребывают в некоторой растерянности, одновременно насыщаясь возмущением и яростью, ибо давно отвыкли от проявления своей воли, кроме бунта ничего впереди не видят, но самое главное – бунтовать не хотят. Прививка сработала, в крови выработались антитела, в сознании сидит ржавый гвоздь – всякое восстание смертельно. Ни в оранжевом, ни в серо-буро-малиновом исполнении. Поэтому я призываю соотечественников не к беспощадному бунту, но к образованию.

    Нынешние правители оказались в сложнейшем положении. Они знают или догадываются, что без разрешения вопроса, связанного с «приватизацией» девяностых, когда скопленное столетиями народно-государственное состояние, имущество, природные ресурсы, кровью и потом построенные заводы, фабрики оказались в руках узкого круга частных лиц, а население обобрано и обездолено, - при таком положении дел никакого движения вперед не будет. Впрочем, как и развития гражданского общества, экономического роста и «русского чуда». И полумерами, вроде индульгенции за грабеж, некого налогообложения роскоши, тут никак не обойтись. Власть лихорадочно ищет способы, как залить этот тлеющий зимой и летом, торфяной пожар, и не находит. Едва успевает штопать дыры, а тут еще каждый год тонут пароходы и города, причем в дни, близкие к празднику Купалы. Даже у атеистов морозец по коже – очень уж напоминает зловещее жертвоприношение. На самом же деле естественная реакция тонких материй возбужденного, перегретого пространства. Что это за явление? А подумайте сами, отчего мы нанимаем самых продвинутых тренеров, платим сумасшедшие зарплаты, а футбола все равно нет. Как нет побед на Олимпийских играх, уверенности в завтрашнем дне, стабильности в обществе, успехов в экономике. Никак не летает «булава», падают космические корабли, самолеты, тонут пароходы. И все списывается на человеческий фактор…

    Она, власть, уже понимает: раковую опухоль на последней стадии болеутоляющими средствами не вылечить.

    От журналистов иногда есть вполне объективная польза: желтая пресса, с завистью смакуя жизнь грабительской «элиты» показывая дворцы, замки, пароходы и самолеты, скупленные в стране и зарубежом, земли, невероятно раздражает ограбленных «терпил», как говорят в полиции. Только в этом случае «терпилой» оказалась вся необъятная страна. Нескромность грабителей только усиливает раздражение, но самое главное, это чувство, как генетическое заболевание, передается по наследству. А наследники, знающие ситуацию в пересказе предков, не всегда объективном, судящие по кино и книгам, как по отражению в кривом зеркале, становятся еще нетерпимее. Мягкие тромбы в сосудах превращаются в почечные камни и запечатывают протоки. Метастазы расползаются по организму, подземный очаг тлеет, и огонь иногда начинает вырываться на поверхность. Ждать, что эта «любимая мозоль» рассосется от времени, бессмысленно; она натопчется еще больше и станет еще болезненнее. Начнется необратимый кризисный процесс, ныне отрицающую бунт, Россию могут подтолкнуть к новой революции. Я не сомневаюсь, во многих генштабах и аналитических центрах такой вариант просчитывается, разыгрывается на картах и активно стимулируется. Есть даже планы ввода миротворцев на территорию России. Поэтому нельзя играть на руку нашим «партнерам», и стиснув зубы, надо отказаться от самой мысли о восстании. И если теперешней власти будущее Отечества не безразлично, если в юристах-менеджерах, ныне правящих в государстве, осталась хоть капля разума, решать вопрос придется здесь и сейчас, при жизни «терпил».

    Всякая власть в государстве непременно имеет опору, лагу, фундамент, на котором стоит. Прочность власти всецело зависит от прочности опоры. Самое потрясающее явление, которое мы ныне наблюдаем, лишено всякой инженеро-строительной мысли. Существующая в России власть, как наспех возведенное сооружение, ни на чем не стоит. Точнее, почва под ней есть, но зыбкая, и особенно опасная весенней ростепелью, когда поскачет по земле Ярила на белом коне. Скажите, на волеизъявлении электората опирается власть? Но голоса избирателей никак не могут выполнять роль фундамента, ибо это явление эмоционально-чувственного порядка, не имеет и иметь не может ярко выраженной кристаллической структуры, тем более у нас, в России. Это турбулентность, броуновское движение, сиюминутно меняющее форму и содержание. Это способ манипуляции сознанием масс – виртуальный продукт нашего времени.

    Может быть, стоит власть на партии, выражающей чаяния и думы большинства населении? Но в СССР была партия коммунистов, стоящая в одной рати с рабочим классом. Куда уж крепче найти опору. А мы все свидетели, как она рухнула в одночасье, словно колосс Родосский, стоило убрать подпорки в виде могучего органа насилия. Нынешняя партия власти, всего лишь ее жалкое подобие. И убери строительные леса «рабочего класса» чиновников, сооружение в тот же миг развалится. Партия власти ныне, это партия чиновников, и только поэтому ей дозволено воровать, то есть, простите, погрязать в коррупции. Нет, власть, конечно, с нею борется, но никогда не поборет. Эдакая забава нанайских мальчиков.

    Есть и еще одна опора, как ни странно, означенная не прикрытым, как казнокрадство, термином – медийная. Иллюзию заботливой, вездесущей и прочной власти ежедневно и профессионально создает армия журналистов, коих и называют четвертой властью. Днем и ночью, они как искусные скульпторы, ваяют рекламный образ власти. Масмедиа, это золотой запас, обеспечивающий хождение бумажных властителей. Нам все время демонстрируют кино на плоском экране, а сейчас даже совершенствуют, например, показывают иллюзию в 3Д и всем выдают очки. Объемное изображение лучше воспринимается. И заботу менеджеров о развитии цифровых технологий понять можно, впрочем, как и старания, чтоб исправно подавали электричество в каждый дом.

    Щелкни выключателем, и что?...

    Не нужно обольщаться, в Европе и США происходит то же самое, поскольку наша власть лишь их экспортный вариант. Там щелкнет ураган, выключит мультик, и начинается неслыханное мародерство.

    Полагаете, менеджеры не ведают о сем? Не чувствуют иллюзорности и зыбкости под ногами? Да нет, все они знают, и уверен, оставаясь с собой на едине, ужасаются своему положению. Но утром вновь отдаются в руки ретушеров, которые замазывают складки на лицах, невольно возникающих от ночных размышлений, наносят легкий макияж, чтоб не было бликов, и под телекамеру…

    Когда верхам и низам одновременно надоест этот спектакль, следует начать процесс установления лада.

    Процесс сложнейший и рассчитанный не на один год, и даже не на один президентский срок. Прежде всего, власть и население должны совместно выработать стратегию поведения каждого в этой связке. Причем, не на партнерской основе, иначе опять будут те же грабли, мужское и женское начала. И даже не на союзнической. Лада можно достичь, если будет четкое разделение полномочий. Верхи отказываются от всяких принципов самодержавности, тем самым сложив с себя верховенство, а низы выбрасывают из национального костюма коврик японки, встают в активную позицию и наравне с властью отвечают за все, что происходит в государстве.

    И обе стороны начинают образовываться, то есть, возвращаться в соответствующий образ. Каковыми путями сделать это на практике, расскажу в конце этого сдвоенного урока, на конкретном примере из жизни насекомых, но прежде, чем говорить о стратегии новых отношений, власти по своей инициативе обязаны вернуться в нулевое состояние, то есть, убрать барьеры, растворить тромбы, застрявшие в сосудах общей кровеносной системы.

    В частности, разрулить назревающий кризис, связанный с «приватизацией». Это и даст первый животворный толчок отношениям, была бы только воля.

    Предвижу недоумение и даже возмущение: что, скажут мне, отнять добро и переделить? Вернуть неэффективному государству? Поменять собственников? Если так скажут, дело плохо, значит, безобразность власти находится ниже нулевой отметки и возврат в «плюс» невозможен.

    Об экспроприации экспроприаторов вопрос не стоит. Что упало, то пропало: мировой сионизм, о котором в последнее время как-то забыли, никогда не отдавал и не отдаст награбленного. Он всегда только берет, и с этим придется смириться, коль сами отдали. Надо, чтоб это стало наукой, прививкой от рака, поэтому придется поднять и резко опустить руку со словами – да подавитесь вы! Не жалейте и не бойтесь, за антисемитизм не привлекут, вы же отдаете. И отдаете то, что у вас уже украли.

    Опасаться, что ваше слово материализуется, тоже не стоит: никто не подавится, у Ротшильдов глотка луженая.

    Этот вопрос вообще не экономический и не социальный; он относится к области тонких материй государственного строительства и психологии взаимосвязей государства и общества. Их нужно приводить в лад.

    Наши законотворцы уже практически без изменений копируют западные модели законов и этого не стесняются, не стыдятся. Напротив, ставят себе в заслугу, де-мол, у нас все по-европейски. По общечеловечески! Напрочь забыв, чьи они избранники, какому народу, то есть, налогоплательщику служат и присягали. А потом еще сами и возмущаются – не работает их творчество! Ни в низах, ни в верхах. Они, понимаешь, стараются, вносят поправки, голосуют в трех чтениях, бьются за каждую запятую, а законы игнорируются.

    Пока кандидаты во власть – независимо, от правящей ли они партии, или от оппозиции, ищут и делают попытки обрести свои полномочия, они вспоминают исконное название населения государства, даже употребляют этническую терминологию, вроде «русский мир», «титульная нация», вспоминают многострадальность народа, его сложную историю, блеск и нищету. В общем, пытаются красиво ухаживать, чтобы электорат отдался. И он отдается, хотя отлично понимает, что это игра, политтехнологии, дозволенное лукавство. Чего только не наобещают, чтобы уговорить красотку. А та и рада, развесив уши, но держа кулак в кармане.

    Самое главное, народ сам перестал чувствовать себя народом, нацией, конечно, не без назойливого влияния и помощи извне. Но это уже тема следующего урока, подчеркиваю, неразрывно связанного с властью.

    продолжение следует...
     
    МакошьДата: Четверг, 14.03.2013, 23:21 | Сообщение # 27
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    Н А Р О Д
    УРОК ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

    На предыдущем уроке я умышленно не использовал слово народ, и только по той причине, что власть перестала его так называть. Это знак, сигнал. Чаще всего используется характерный термин население страны, и оно, население, в последние годы неуклонно растет, о чем нам с радостью сообщают. Можно согласиться, население и впрямь растет - народ убывает. Населением называют тех, кого населяют на определенную территорию, садят на землю, а народом – тех, кто здесь народился, кто ведет свой род и помнит о своих предках. Чувствуете разницу?

    Поэтому разделение темы, «Власть» и «Народ», на два урока чисто формально.

    Ну, разве сумел бы Мавроди и ему подобные увлечь халявой и облапошить десятки тысяч наших сограждан, осознавай себя народ народом? Это когда на Руси жили на дармовщинку? Разве выдержал бы столь долгое и изощренное унижение? (Полицейские не зря называют потерпевших брезгливо - «терпилами»). Позволил бы обворовать себя, купившись на ваучер, впоследствии проданный за бутылку? Допустил бы, чтоб у нас на улицах жил миллион беспризорников, как после гражданской? (На самом деле еще больше). А еще два – в детских домах? Стерпел бы безудержное пьянство, наркоманию, практически открытое растление малолетних, проституцию, торговлю людьми? Беспредел милиции-полиции, крышующей преступное и порочное? Сжился бы народ с незнаемой даже в России чиновничьей коррупцией и самоуправством? В переводе на русский – с казнокрадством, мздоимством и лихоимством?

    Существование всего этого разве не национальный позор? Разве это не унижение, добивающее остатки чувств народного единства и гордости?

    ( Свернуть )

    Я понимаю, не восприимчивость к боли – последствия шоковой терапии, которую применили к целому народу. Да еще к какому народу! Который победил в самой страшной войне, который страну из руин поднял, который в космос первым вышел! Которого уважали во всем мире и во все времена!

    Но как же такой народ позволил предателям и тщеславным авантюристам от политики развалить государство, обокрасть себя да еще добровольно взойти на плаху, дабы получить укол шоковой терапии?

    Россия впервые напрямую столкнулась с незнакомой стратегией непрямых действий. И не имея опыта, помимо воли своей, стала соучастником преступления по уничтожению собственного государства. Это печально, но это факт. Помните, с чего все начиналось? С митингов, связанных с экологией и борьбой с привилегиями партработников. (Нынче эти привилегии кажутся смешными!). Потом вбросили лозунг застоя в экономике, карточную систему и картину пустых магазинных полок. И почти сразу же слоган: «Кооперация спасет страну». Не спасла, и последовала ваучеризация, то есть, бумажный дележ всего, что было накоплено многими поколениями. Тут и увяз коготок. Далее уже можно было искушать население как угодно и чем угодно: финансовыми пирамидами и паленой водкой, избирательными кампаниями и заманчивыми способами накопления первичного капитала, неприкрытым рэкетом и открытым ненаказуемым бандитизмом. Руки у «великих реформаторов» были развязаны. Втянутые в преступление, как неразумные подростки в воровскую шайку, мы уже почти не сопротивлялись развалу Варшавского Договора, государства СССР.

    Однако были и скрытые, не экономические мотивы соучастия в преступлении. Моральные, нравственные и не осознанные, касаемые непосредственно Дара Речи и магии слова. Мы все стали клятвопреступниками. Все, кто служил в армии и присягал Родине, все, кто вступал в пионеры. Теперь это кажется уже мелочью, некой детской игрой: ну, подумаешь, дали в руки листок, велели прочесть торжественное обещание…

    Это уже мир тонких материй, выраженный в пословице: «Слово – не воробей, вылетит, не поймаешь». Есть два вида измены: осознанное, комплекс Мазепы, и не осознанное, комплекс Андрия Бульбы. И оба закончили плохо – такова участь клятвопреступников.

    Думаете, что-нибудь изменилось со времен Запорожской Сечи?

    Нет, совестливых людей еще довольно. Их многие миллионы, но им стыдно друг другу в глаза смотреть, стыдно перед дедами, родителями, женами и детьми. Они разобщены и не чувствуют локтя друг друга, лишены поруки – вечевого братского круга. «Земля велика и обильна, а наряда в ней нет». Поэтому одни ходят подавленные, хмурые, смурные, молчаливые, уставив взоры в землю, и давно не видели неба; другие в тихушку заливают горе водкой и храбрятся только пьяные, чтоб вместе с похмельем наутро ощутить себя еще более виноватыми. Чувство унижения – основная причина поощряемого властями, пьянства в России.

    А унижают тот народ, который позволяет себя унижать.

    Нечто подобное Русь испытывала во времена монголо-татарского ига, нависшего над страной по той же причине – неспособностью княжеской власти владеть государством. Автор «Слова…» предчувствовал, предвидел, вещий, грядущее, поэтому и призывал перессорившихся князей к миру и единству. А Игорь и вовсе пошел в безумный поход и плен, на самопожертвование, дабы испытать позор (от позреть) самому, собственным личным унижением вдохновить себя и собратьев на объединение перед будущей угрозой порабощения. Но ни князь, ни призыв вещего автора не были услышаны!

    Тогда потребовалось три века унижения и всенародного позора, чтобы эти чувства переплавились в волю, которая потом вывела единый народ на Куликово поле.

    Но это далекая история, а у нас есть более близкая, узнаваемая, еще трепетная и живая – состояние общества перед Великой Отечественной, перед нашествием коричневой чумы и угрозой нового порабощения.

    Революция и гражданская война перемолотили Россию в щебень, в песок, и казалось, ничто уже не может сцементировать, спечь эту шуршащую, топкую массу хотя бы в конгломерат. Большевики пытались создать новую формацию – советский народ, замешанный на общинности и космополитизме. Уже хромающая аристократическая элита России вместе с остатками своих нравов легла в землю на гражданской или оказалась в эмиграции. Столыпинская гордость, крепкий мужик-крестьянин, средний класс, основа тогдашней России, ограблен, отправлен в лагеря и ссылки. К власти пришел чеховский герой – маленький, угнетенный, голодный и обозленный человек в Гоголевской шинели, способный только на диктатуру. Новая идеология, хотя и была замешана на общинных принципах, но еще не вросла в сознание – Россия была обречена на гибель.

    Так думали немцы, и с ними вместе – весь буржуазный, капиталистический мир. Гитлер еще в тридцать девятом году создал Единую Европу, так что нынешняя ЕС вовсе не заслуга современных политиков. Разница лишь в том, что фюрер Европы строил суперимперию на идеологических принципах, а теперешняя выстроена на чисто экономических. Оккупация европейской части СССР и победа Германии сделала бы американцев и англичан лучшими друзьями Гитлера: они бы и зверского фашистского оскала не заметили, и холокост бы простили, только бы этот монстр их не трогал.

    Но в сорок третьем наступил неожиданный перелом в войне, немцев поперли назад, в свое логово. Формальные «союзники» советской России, уже готовые к союзу с немцами, сначала ошалели, потом быстро переориентировались и наконец-то открыли второй фронт.

    Что же произошло? Почему отступали до Москвы, имея государственную монополию на производство, централизованную и опять же государственную экономику, сильную кадровую армию, мощное для своего времени, вооружение? Отчего миллионами попадали в плен, проявляя чудеса малодушия и трусости? Как это получилось, что почти поверженный, обескровленный, лишенный веры в бога, разобщенный по классовому признаку, народ вдруг восстал, как из пепла, расправил плечи и стал показывать «кузькину мать»? Война, заградотряды и мудрые политкомиссары заставили поверить в новую идеологию? Бог вспомнил о русских, отвергнувших его? Гений товарища Сталина вдохновил?

    Или опять вышел из укрытия некий засадный полк, как на Куликовом поле?

    Подобные вопросы задавали все без исключения: враги, союзники, нейтралы, и втайне, ночью, под шинелью – сами политкомиссары. В большинстве своем они все-таки были русскими, а значит, мыслящими «себе на уме», соразмеряющими, что и почем. Оглашенных идиотов, свято веривших в идеалы мировой революции было среди них совсем мало.

    Задавал их и один немец, капитан вермахта, всю оставшуюся жизнь положивший, чтобы найти ответ. Была блестящая карьера, в двадцать один год – командир батальона, дошел до Москвы, отступал до реки Березина, где раненным попал в плен, в сорок шестом за ударный труд был отпущен домой с вологодского лесоповала. Потомственный военный, он потерял покой и сон, отказался от службы в бундесвере, отверг завидные предложения американцев, англичан и одержимо рылся в архивах, сопоставлял цифры, факты. Изучал аналитические отчеты и справки, выучил русский, переписывался со всеми уцелевшими генералами вермахта, мечтал о наших архивах, но они были за железным занавесом. По всему выходило – Россия должна была быть повергнутой!

    А она победила.

    Пересчитывать количество танков, самолетов и живой силы, разбирать диспозиции, изучать тактику и стратегию, полководческое искусство, биографию Сталина и Жукова оказалось занятием безрезультатным.
    Наконец в конце восьмидесятых занавес рухнул, архивы открылись, но и там не было ответа. Тогда немецкий комбат пошел в народ, в русский народ. И только в этом путешествии постаревший, но все еще одержимый капитан наконец-то соединил все пряди, замкнул все круги своих изысканий. Истина лежала почти на поверхности, но из-за идеологических шор ее никто не замечал или не хотел замечать.

    На защиту Отечества поднялась коренная Россия.

    До середины сорок второго в регулярную армию брали молодняк, воспитанный на новых коммунистических идеалах, и когда он уже догорал в пекле войны, стали призывать старшее поколение – до пятидесятилетнего возраста включительно. На фронт пошла коренная Россия – это выражение не мое, а того немецкого комбата. Пошла коренная Россия, дух которой был вскормлен на традиционных русских ценностях, а главная из них – защита Отечества. На передовую пришли зрелые мужики без комсомольского задора и партийных марксистских воззрений.

    Тот самый засадный полк.

    В Нарыме – месте ссылки кулачества, о начале войны узнали только через несколько дней, когда к пристани причалила баржа и на берег вышел пьяный комендант комендатуры НКВД, исполнявший обязанности военкома – началась мобилизация. И пока он собирал редких для этих мест, безусых комсомольцев и лояльный к власти, молодняк призывного возраста, ссыльные бородатые кулаки собрались сами. Молча, деловито, с котомками, с запасом продуктов и табака, без гармошек и свистопляски. Жены пришли провожать, но стояли отдельно и тоже молча, никто не плакал, не причитал. Некоторые из них надели старые гимнастерки, в коих когда-то пришли с Первой мировой. Говорят, даже с чудом сохранившимися крестами и медалями…

    Однако всесильный в Нарымском краю, комендант посадил комсомольцев на баржу, а кулакам погрозил кулаком:
    - А вы, суки, не достойны защищать советскую Родину!

    Эту фразу передаю дословно, в том виде, как услышал от очевидца.

    Баржа отчалила, кулаки так же молча разбрелись по баракам и землянкам.

    В следующую навигацию, через год, комендант опять приплыл на барже в Нарым, на сей раз трезвый. Ссыльнопоселенцы словно ждали этого момента, опять молча и самостоятельно собрались, встали на берегу. Комендант велел сбросить им трап, выставил бочонок с водкой, а сам ушел в трюм.

    Весь путь до сборного пункта в Колпашево ни разу не вышел на палубу, ни слова не сказал. Кулаки извинения коменданта не приняли и к водке не притронулись. Вероятно, ждали иного – покаяния словом. Не дождались.

    В сорок пятом назад их вернулось немного, отбывать оставшийся срок ссылки. Говорят, комендант после этого запил горькую, будучи нетрезвым, вывернулся из обласа и утонул в Оби.

    Все мы помним картину А. Бубнова «Утро на Куликовом поле». Обратите внимание на построение русских полков: в первых рядах стоят старики, за ними – поколение помладше и основную гущу войска составляют молодые, здоровые и сильные. Это древний, скифский способ построения боевого порядка, гениальный по психологическому замыслу. Первые ряды в стычке с супостатом погибают первыми, это можно сказать, смертники, поэтому они в белых рубахах и практически не имеют доспехов. Отсюда взялась пословица – не суйся поперд батьки в пекло. Деды должны умереть на глазах внуков, отцы на глазах сыновей, и их смерть наполнит сердца молодых яростью ратного духа, вплетет составляющую личной мести. А слово месть от место – чисто воинский термин, когда молодой занимает в строю место погибшего старшего из рода.

    В красных академиях такой науки не преподавали, и выстраивали войска по идеологическому принципу – коммунисты и комсомольцы вперед. Вот и драпали они назад, пока не докатились до Москвы, и тут небо стало с овчинку…

    А есть ли она сейчас, коренная Россия, найденная немецким комбатом? (Кстати, вернувшись в свой фатерлянд, он скоропостижно скончался – исчез смысл жизни). Существует ли еще засадный полк, который в решающий час способен выйти из дубравы и вступить в бой?

    К разочарованию наших «партнеров», как внешних, так и внутренних, должен сказать – есть. И «партнеры» прекрасно об этом знают, поэтому, как и во все времена, любыми способами пытаются разобщить поколения, разделить по возрастному принципу, растащить по партиям, увлечениям и интересам. Перессорить мужчин и женщин, детей и родителей. Выбрасывают отвлекающие заманухи: трагическая смерть русской народной героини, принцессы Дианы перестала работать – появились девки из «Пусси Райт», оскверняющие храм. А еще в рукаве полно тузов, чтоб манипулировать нескончаемой антисемитской игрой «в дурака», еще не доиграла свою партию скрипка экстремизма, межнациональной и межконфессиональной розни. Еще есть в арсенале гомосексуалисты, наркоманы, экологи, пацифисты. Ну а темой борьбы с коррупцией, публичной поркой списанных чиновников, депутатов можно еще долго морочить головы!

    Мы, к сожалению, пока еще поддаемся такому влиянию, берем дешевые наживки, грубо насаженные на крючок.

    Поэтому хватит валить все на власть, на антинародный режим, на происки внешних и внутренних врагов. Хватит винить наглость кавказцев и ругать евреев на кухнях. Все они как раз поступают естественно и предсказуемо, влегкую, без напряжения манипулируя сознанием. Совестливым людям надо учиться, образовываться и если уж выходить на площади, то только для того, чтобы там ощутить себя народом. Площадь, школа хорошая, но не единственная. В советские времена с демонстрациями вообще была напряженка, более трех не собирались, поэтому потребность «столпотворения» (толпа от столп) чувство плеча товарища реализовывалась на официальных праздничных шествиях. На площади население ощущает себя народом, и непроизвольно впадает в эйфорию: чувство локтя, чувство единения вызывают ликование. От радости люди забывают, по какому случаю собрались. И утратив природное, присущее славянству, нравственное чутье, «задний ум», попадают в умело расставленные сети манипуляторов. И вот уже стихийные митинги возглавляют охвостья прежних «элит», телеведущие, гламурные барышни, блогеры и просто авантюристы, призванные и ведомые властью, чтобы выпустить пар.

    Власти об этой особенности национального характера известно, и она, власть, изо всех сил пытается размыть, растворить потребность мирного «столпотворения», загнать под контроль любое его проявление. Большевики тут отдыхают! Теперь даже свадебные церемонии придется согласовывать с администрацией.

    Поэтому на площадь лучше ходить в праздники, чтобы радоваться, гулять, отдыхать, с детьми, и ходить со своими гвардейскими ленточками. Потому что вам навязчиво станут предлагать другие – белые, оранжевые, серо-буро-малиновые.

    Вы заметили, как в последние годы миллиарды из бюджета уходят на строительство спортивных сооружений, содержание футбольных команд, инопланетных, судя по зарплатам, тренеров и, в том числе, на поощрение фанатских организаций. Хотя по-прежнему нет ни настоящего футбола, ни истовых спортивных болельщиков. Зато выполняется главная задача спорта и власти – выпустить пар на трибунах стадионов, дабы он не выхлестнулся на улицы и площади. Та же цель преследуется и в СМИ, когда нам с утра до вечера навязчиво гонят кровавые детективные сериалы. Количество криминальных трупов, показанных нам тремя основными каналами, уже соответствует количеству населения России.

    Вместе с паром из нас выпускают виртуальную кровь.

    Но легче всего осуждать пороки и невыносимо трудно приводить в лад разлаженные отношения общества и государства.

    Я не призываю ни к бунту, ни к созданию новых партий и движений – это порочный путь, и только потому предлагается нам властями, как бескрайний либерализм. Да и рекомендаций или спасительных советов давать не собираюсь. Необразованная власть более всего боится, если электорат станет образованным и ощутит себя народом. И этому мы получаем все больше и больше доказательств. Совсем недавно известная вам модель человека от власти, Герман Греф, на форуме в Петербурге прямо так и заявил – не надо образовывать население страны! Мол, если оно узнает всю правду, то им, населением, станет невозможно манипулировать. Прямо так и сказал. Дескать, благо, что есть журналисты, рядящиеся под свободную прессу, они-то и дают обществу дозированную информацию – сколько положено.

    Любая манипуляция сознанием имеет явные признаки мошенничества, деяния, уголовнонаказуемого.
    Будь народ народом, на следующий же день Сбербанк лопнул бы, как мыльный пузырь, вкладчики бы забрали свои деньги. Разве можно доверять их такому банкиру? А прокуратура возбудила бы уголовные дела на СМИ, нарушающие статью о праве на информацию, записанную в Конституции.

    Грефа вынудили проговориться, поэтому и подбирал слова, тянул, мямлил, валил все на Будду, Конфуция, и все же проговорился. Конечно, по своей необразованности выдал то, о чем говорят, и что обсуждают в кулуарах власти. Наверное, банкира потом поругали, но он заслуживает слова признательности и благодарности.

    Я призываю своих соотечественников к образованию, к обретению образа народа. К тому, чего так боится власть, и чему всячески препятствует из-за своей неспособности управлять образованным населением. И трижды поплевав через левое плечо, опасаясь сглазить, сообщаю вам шепотом, на ухо: наш народ сегодня потянулся к знаниям! Потянулся к своим истокам. Не взирая на то, что истоки лихорадочно засыпают мусором, пытаются загадить, а где не получается, просто взмутить, мол, пока отстоится, кое-что успеем. Потянулся жадно, как всякий жаждущий.

    И власть это почуяла. Поэтому наскоро выставляются противотанковые ежи и роются рвы в виде назначения чудовищных по своей необразованности министров образования и культуры. В школах усиленно совершенствуется отупляющий ЕГЭ, идет уже ничем не прикрытое, откровенное разрушение некогда могучей системы высшей школы. Причем, это делается так поспешно и грубо, что напоминает отступающего агрессора, который сжигает последние мосты и отравляет колодцы.

    Однако коренная Россия все чаще начинает проявлять себя. Самым неожиданным образом и в неожиданном месте. И вот уже президент спешит в Колонный зал, на всероссийское родительское собрание (сопротивление!), отталкивая от трибуны своих смущенных помощников. И говорит пламенные речи, обличая того же министра образования, которого своим росчерком пера вчера только назначил. Собравшиеся родители слушают, все понимают, но проявляют такт, выдержку и не забрасывают его обувью. И это показатель того, что общество, народ весьма быстро зреет и стремительно выходит из состояния шока, произведенного «великими реформаторами». Уже нет истерики, отчаяния, легковесных призывов, стонов и воплей. Внимают молча, как те высланные кулаки на Нарымском берегу Оби.

    .
     
    МакошьДата: Четверг, 14.03.2013, 23:22 | Сообщение # 28
    МАГ
    Группа: Админы
    Сообщений: 24688
    Статус: Убежал
    В ближайший год трудно придется власти. Надо будет догонять отрывающуюся вперед, толпу и предлагать что-то стоящее, дабы остаться на плаву. И уже не поможет бочонок водки, выставленный на палубу, то есть, снятием и назначением новых министров образования не отделаешься. Пылкими речами, вброшенными лихими лозунгами типа «мочить в сортире» веры будет не обрести. За своего в доску парня теперь не примут.

    Русская тройка долго запрягается, но катится быстро.

    Предвижу возражения скептиков, де-мол, в современной политической системе, ориентированной на тотальную глобализацию, практически невозможно что-либо сделать. Дескать, перед нами даже не просто государственная машина – бронированный монстр, ведомый сильными мира сего. Разве можно создать структуру, развивающуюся и существующую по другим правилам и законам? Ротшильды и Рокфеллеры, «мировая закулиса» не потерпят подобных вольностей, идущих вразрез с их решениями «политбюро». Вездесущая политтехнология манипуляции сознанием размажет, сотрет в порошок. В лучшем случае, любое положительное начинание объявит ложью, сектантством и предаст анафеме, что уже не раз бывало. В худшем, признает эту структуру террористической, а остальное довершат войска НАТО.

    И будут эти искушенные скептики в чем-то правы.

    Не делая никаких выводов, я просто приведу «природные» примеры, когда зарождение, развитие и существование качественно новых структур не подвержено ни влиянию извне, ни тем более управлению и манипуляциям.

    Человеческую общность и всю живую природу спасает многообразие форм существования материи. Например, в горячих гейзерах из-за высокой температуры не растут водоросли на привычной нам, углеродной, белковой основе. Они попросту свариваются в бульон. Но водоросли там есть, и благоденствуют в крутом кипятке круглый год, на вид, обыкновенные, зеленые, с легкой синевой. И в основе их клетки лежит не белок, а термостойкий кремний. Но это все химия.

    Есть более обыденные примеры, когда новая система может возникать, развиваться и достигать совершенства внутри имеющейся системы помимо ее воли и за счет нее.

    Зачатие плода у теплокровных (включая человека) происходит независимо от воли мужской и женской особи. Их желание в этом случае продиктованы лишь желанием совокупления, кстати, ознаменованным наивысшим блаженством – оргазмом, эдакой наградой за соитие. Остальное все делает природа. Зачатый плод изолирован, заключен в плаценту и соединен с матерью одной лишь пуповиной, через которую, игнорируя ее желания, получает все необходимые вещества для полноценного развития. Поэтому у беременных летят зубы, слабнут кости, мать вынуждена переживать острые приступы токсикоза и прочие неудобства, но поделать с этим ничего не может. Напротив, неосознанно будет потреблять то, что нужно плоду. Да, конечно, она в состоянии сделать аборт, если ребенок не желанный. А если желанный и давно ожидаемый? Если отец, давший семя, в том ее убедит? То есть, обеспечит информационную поддержку?

    Тогда дитя непременно будет выношено, без воли матери родится точно в срок и даже шлепать его не нужно, само сделает первый вдох.

    И, наконец, обещанная история из жизни насекомых – пчел. Природа всегда мудрее нас, если мы еще способны видеть ее, слышать и чувствовать.

    В семидесятых годах появилось заболевание пчел, называемое варроатоз. Это клещ-паразит, величиной чуть более макового зерна, который поселяется на шейке, возле головы, и заедает пчелу, выпивая из нее соки. Самая совершенная модель самоорганизации в природе, пчелиная семья, без всякой эволюции существующая миллионы лет, оказалась не в состоянии противостоять клещу, ибо заражение происходит еще до рождения пчелиной детки. Самка клеща всегда опережает пчелиную матку на две – три ячейки вперед, точно угадывая, куда она отложит очередное яйцо и успевает откладывать свое. Личинка пчелы рождается уже в порочном соседстве с личинкой клеща, вместе питается, развивается, вырастает, окукливается и молодая пчела выходит из ячейки, принимая паразита за часть своего существа. Когда заражение становится критическим, клещ начинает высасывать соки своей соседки еще в запечатанной ячейке, и пчела тогда рождается слепой и бескрылой. Она же обычно золотистая, а тут появляется черной, словно из нее еще до рождения свет выпили.

    Но в «инкубационный» период заболевания клещ просто живет на пчеле, даже совершает путешествие, летает с ней на сбор нектара и ждет зимы. Летом же паразиты насмерть зажирают только трутней, поскольку их в семье всегда перепроизводство, поэтому самка клеща откладывает яйца больше в трутневые ячейки. И только под осень начинает активно заражать пчелиный расплод - будущее потомство, которому суждено пережить зиму. То есть, клещ отлично разбирается в мироустройстве семьи, знает табели о рангах: например, вообще никогда не трогает матку, сеющую новое потомство «будущего корма». Зато за зиму клещ медленно выпивает жизнь из пчелы, растягивая удовольствие до весны, и если она не погибает, то выходит немощной, сил хватает долететь до первого цветка.

    Там паразит отцепляется и ждет, когда на тот же цветок прилетит другая, здоровая пчела…

    Поначалу пасечники пытались бороться с клещом самими разными способами: окуривали дымом ядовитых растений, химикатов, даже засыпали хлоркой и дустом, но в результате только губили пчел, а клещ выживал. Тогда начался революционный период, кардинально и круто изменяющий ситуацию - повальное сжигание зараженных пасек, и повсюду запылали костры. Палили вместе с ульями, инвентарем и омшаниками, снимали грунт на местах расположения, заводили новые, чистые семьи, а они вскоре опять заболевали. Ученые изобретали средства борьбы с варроатозом, в основном, химические, ароматические смеси, аэрозоли, пищевые добавки; клещ отчасти осыпался, но полностью вылечить болезнь оказалось невозможно и вспышки ее повторялись.

    Но вот что было замечено: если вывезти зараженную пасеку подалее от других, где нет контакта пчел и мест общего пользования – цветов, то семьи мало-помалу сами избавлялись от паразитов и к середине лета выздоравливали полностью. Новые потомства пчел рождались уже без «пассажиров»-нахлебников, зрячие и крылатые. Как им удается сбрасывать с себя клещей, до сей поры не совсем ясно, есть предположения, что пчелы (язык не поворачивается называть их насекомыми!) научились снимать их друг с друга. По другой версии, пчелы-чистильщики, что готовят ячейки для маточного засева, разгадали «политтехнологии» варроатоза, и теперь идут вплотную к матке, не позволяя самке клеща откладывать свои яйца. А если успела отложить – выбрасывают.

    Так или нет, не знаю, но из моих личных наблюдений вынес несколько явных, неоспоримых фактов: пчелы чистят друг друга, особенно «мертвые» зоны, которые сама пчела достать не может. Но более потрясло то, как они помогают друг другу встать на лапки, если вылетая из летка, пчела случайно перевернулась на спину. Они подают руку упавшему – опять же язык не поворачивается сказать, лапку…

    Вот бы взять да вывезти наш улей на необитаемый остров! Да только нет на планете, емлющей огонь, таких островов, и слишком уж много на нашей земле могил предков, кости коих еще продолжают излучать и питать нас энергией – всех не выкопать и не увезти с собой. Остается одно – чистить друг друга, снимать клещей, обезвреживать будущее потомство, следуя на шаг впереди матки и подавать руку, если кто-то споткнулся.

    И не собирать мед на чужих цветах. Тем более, если нектар из них давно кем-то выпит, а вместо него залит химреактив в виде пищевой добавки…

    Улей наш не перевезти. Но вот столицу – вполне возможно в самое ближайшее время. Пока существующая власть не устремилась на юг от Москвы и не начала стройку «московской грыжи». Не следует разрушать солярный символ искусственным протуберанцем, ни к чему доброму это не приведет и времени существования столицы не продлит. Если бы власть имела образ, то давно бы уже осознала, что период «московского государства» пройден вкупе с советским периодом. Надо не реформировать, а переформатировать возбужденное пространство, в первую очередь перенести столицу, даже не на реку Ра – на Урал, и тогда сбудется пророчество Ломоносова – государство российское прирастет Сибирью.

    Не стану рассказывать, как бы оживилась азиатская часть малозаселенной России, как бы хлынули на заснеженные просторы финансовые потоки, производительные силы, и как бы «обрадовались» этому китайцы – все это понятно без перевода и лишних слов.

    Надо избавиться от варроатоза прежних элит, который поразил обе существующие столицы государства. Петр был похлеще нынешних реформаторов, он одним взмахом топора голову отрубал стрельцу, однако не сумел сладить с боярской элитой и ушел на болотистый берег Невы, будто бы рубить окно в Европу. Долгие версты русских просторов спасают нас не только от внешних врагов; у клеща сосущий хоботок длинный, да ноги коротки. Он физиологически не в состоянии покорять пространство более, чем площадь цветка, шейку пчелы, ограниченную Садовым кольцом столицы. А так же долго жить вне улья, тем паче, без своего кормящего транспорта – пчелы. Начитавшись Маркса, Ленин тоже страдал от необразованности и совершил ошибку, вернув Москве статус стольного града: прежний навоз там еще не перепрел, не перегорел, не превратился в культурный слой, в почву, способную плодоносить, выгонять из семени живучий стебель.

    Пусть Москва останется солярным символом прошлой эпохи, пусть даже Ильич лежит в своем мавзолее. Мертвец иногда помогает вздрогнуть, встряхнуться душе и проснуться, дабы увидеть, что мир больше, чем пределы видимой и осязаемой реальности.

    Рано или поздно, но третья столица современной России будет на Урале. Только вдали от прошлых элитных гнездовий возможно окружить матку пчелами-чистильщиками, желательно из рабочих, вечевых пчел, которые и правят в семье.

    А рабочей пчелой называется та, что собирает нектар…

    продолжение следует...
     
    Космическая Этика » РУСЬ, СЛАВЯНЕ, БОГИ » ИЗ КНИГ РАЗНЫХ АВТОРОВ » Сорок уроков русского (из книги С.АЛЕКСЕЕВА)
    • Страница 2 из 2
    • «
    • 1
    • 2
    Поиск:


    Макошь, Сева


    Прочти! 1. Все используемые аудиовизуальные и текстовые материалы, ссылки на которые размещены на блоге, являются собственностью их изготовителя (владельца прав) и охраняются Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах", а также международными правовыми конвенциями.
    2. Материалы берутся из открытых источников и предоставляются только для ознакомительного домашнего просмотра.
    3. Ресурс не распространяет и не хранит электронные версии материалов.  Коммерческое использование возможно после получения согласия правообладателя.
    4.
    Авторам! Если Вы являетесь обладателем авторских прав на материал и против его использования на блоге, пожалуйста, свяжитесь с нами

      

    Copyright MyCorp © 2024