Звериные боги русской сказки. Мифология мышления

Хотелось бы рассмотреть несколько сюжетов, совершенно неясных, но обладающих неким магическим притяжением, что уже немаловажно при исследовании мифов.

Первый из них — это Сказки о Царе Горохе, в сущности, миф даже еще не звериный. Этот странный мифологический царь, очевидно, правил очень давно, известий о его правлении сохранилось мало. Точно сказки помнят только то, что в его правление была Война грибов. Боги почему-то постоянно воюют. Либо люди помнят о них лишь то, что поразило их воображение.

Следующий сюжет — это другая великая война мифологический эпохи — Война зверей.
Начинается она со спора Мыши и Воробья, а кончается тем, что наш первопредок получает в дар волшебный сундучок, Скрындяк, как говорили мазыки, который разворачивается в царство, то есть в Мир. Дар этот человек получает от царя птиц — Орла, а точнее, от его сестры в третьем из миров.

При этом из той же шкатулки разворачивается сад, рай — мир, а могут выходить и стада скота — образ Гобино, то есть изобилия и сытости. Это значит, что пространство это, которое заключено в Скрындяке, полно садов и животных, в точности как Земля без человека или Рай. Он же Ирей или Вырей.
И именно это ведет к тому, что сын первопредка прогоняется из Рая и должен идти к Морскому Царю, Лесному чудищу и т.д. С изгнания из Рая начинается ученичество колдуна, завершающееся «выпускным экзаменом» в виде сражения с собственным учителем.

После этого, пройдя полный круг посвятительных обрядов, бывший изгнанник и ученик должен обрести свое царство и воссесть на Престол, то есть в соответствии с понятиями Хитрой Науки, проделать полный жизненный путь человека на Земле.

Как видите, здесь древние молодежные посвящения полностью совпадают с тем, что рисует сказка, как путь главного героя. Об этом соответствии писал и знаменитый советский фольклорист В.Я. Пропп.
В этом совпадении двух сюжетов видно важнейшее соответствие двух миров: природы и общества, сворачивающихся в мир Человека. Иными словами нам дается двучленное устроение миров Земного вида: они считаются завершенными не тогда, когда есть леса и животные, а тогда, когда человек становится царем. В этом есть некая равновесность или совершенность образа.

Кроме этого, мы можем из сказок получить и представление об устройстве самих ларчиков — мирохранительниц.
Ряд Сказок о старике и старухе показывает нам, что вначале есть несколько антропоморфных, то есть человекообразных Богов, которые создают и охраняют само устройство Мира: зерно/яйцо с разворачивающейся из него пружинкой бобово/горохово/дубового стерженя — осью, по которой можно путешествовать даже на небо за благами вроде Солнца и Гобина.

Сказки же о Кощее бессмертном показывают нам, что в ларчике находится зооморфная, то есть зверовидная защита — Заяц и Утка.
Утка или Селезень — один из древнейших Богов, помощников Бога-творца. Как вы помните, когда Мир творится из мирового океана, именно утке приходится нырять в бездну, чтобы добыть начальный комочек земли.
Заяц тоже очень древен. Есть сказки, где заяц утверждает, что он «тогда родился, когда свет засветился».
Кстати, он же первый из богов, после все тех же Старика и Старухи, кого покидает (обманывает и сбегает) Колобок.
В этом ряду мы видим четырех зверей — Зайца, Волка, Медведя и Лису. На первый взгляд эти Боги-звери одинаковы.

Однако, если приглядеться, между ними обнаруживается отличие. Троих первых Колобок обманул, а Лиса его съедает. Это воспринимается как нарастающий ряд, тогда Лиса такой же, но более страшный враг Колобка. Но может означать и противопоставление. Трое первых могли вовсе не охотиться на Колобка, а охранять его, не позволяя уйти из Избушки Старика и Старухи. Тогда Избушка эта равна все тому же Скрындяку, в котором хранится мир. И равна Сундуку Кощея Бессмертного, хранящему мировое яйцо, столь похожее на Солнце и Колобка.
Первые звери, возможно, лишь защищали Колобка, как защищает Заяц в Сундуке Кощея. А вот Лиса охотилась.
Но Лиса для мазыков была символом мышления. В таком случае Колобок — самокат, свободное течение образов.

Но я бы пока предпочел остаться в рамках мифологии и не уходить в народную психологию. Мифологически противопоставление Лисы остальным зверям вполне возможно, потому что в Сказке о Снегурочке, Снегурочка отвергает услуги Волка и Медведя, но соглашается, чтобы ее отвезла домой Лиса.

Если ряд — Заяц-Волк-Медведь действительно противопоставлен Лисе, то это означает, что первые относятся к одной мифологической «свите», к свите одного Бога, а Лиса — к свите другого. Заяц и Утка охраняют яйцо Солнца-Коша. Очень возможно, что и Волк с Медведем охраняют тоже его. Лиса же служит Снегурочке,
которая есть символ холодной земли, Мары, или просто земного существования, земного воплощения духа в холодную материю. Это значит, что мы находимся внутри солнечного мифа. Правда, могут быть другие прочтения и распределения по свитам. В общем-то, это неважно, поскольку сам факт распределения зверей по Свитам богов более чем вероятен.

Одно из возможных объяснений образа Лисы поглощающей Колобок, может быть солнечное затмение, когда холод и тьма глотают Солнце.. Но если Колобок — Гобино, то есть символ сытости, тогда Лиса символ и свита Мары, русской богини смерти и зимы, поглощающей Гобино. Выбирать какие-то определенные варианты
сейчас не имеет смысла.

Но что важно, так это то, что мы наследники или творения тех, кто бился в той Битве Богов. И дар мы получили от проигравшей стороны, то ли в благодарность, то ли на сохранение, пока не минет опасность. Что же это был за дар? Предполагаю — Земля. Но если нам дали ее в дар, как Ивану Царевичу в Марье Моревне, то значит, нас сюда переселили? Тогда не в том ли смысл этого дара, чтобы спрятать нас до лучших времен?
Но кто же мы в таком случае? Стадо обезьян? Или же землю дарили не телам, а тому, что в нас скрыто? Может быть, мы есть хранители самого этого хранилища, которым сами же и являемся. И храним мы этот дар, пока он не будет востребован.

Но что за дар? Душа, божественность, способность быть участниками божественных деяний? Чтобы это ни было, сегодня это скрытая возможность, которую еще только предстоит понять.
А. Андреев

источник

Славянский обряд "перепекания ребёнка": на лопату - да и в печь?

Помимо записей этнографов и историков, сохранились и литературные упоминания об этом действе, которое было весьма распространено у наших предков. Например, ему подвергался в детстве Гаврила Романович Державин, по свидетельству В.Ходасевича, оставившего нам жизнеописание классика. Правда, процедурные подробности там не указываются.

Итак, «перепекание ребенка» – древний обряд. В одних местах к нему прибегали в случае рождения недоношенного, хилого младенца, при наличии рахита («собачьей старости»), атрофии и прочих недугов. В других – отправляли в печь всех подряд новорожденных. Зачем? Вот об этом и поговорим.

Считалось, что если ребенок появился на свет раньше времени, если он слаб или болен, то это значит, что «не дозрел» в материнском чреве. А раз так, то нужно довести его до «нужной кондиции» с тем, чтобы он не только выжил, но и обрел необходимые жизненные силы.

Печь в традиции древних славян представляла собой своего рода отражение вселенной как триединого мира: небесного, земного и загробного, равно как и место общения с предками. Поэтому к ее помощи обращались, чтобы спасти недужное дитя.

При этом уподобляли рождение ребенка выпечке хлеба, а потому в классическом варианте «перепекания» младенца предварительно обмазывали ржаным (и только ржаным) тестом, оставляя свободными от него только рот и ноздри. Тесто, к слову сказать, тоже было не простое, а на воде, принесенной на рассвете из трех колодцев, желательно – бабкой-знахаркой.

Обмазанное тестом дитятко укладывали на хлебную лопату, привязывали к ней и трижды отправляли на короткое время в теплую (не горячую!) печь, в которой нет огня. В одних местах это поручалось бабушке-повитухе, в других – самой матери, в третьих – самой старой женщине в селении.

Никогда перепекание не проводилось в одиночку и всегда сопровождалось особыми речами. Но если бабушке-повитухе (при которой состояла помощница, чтобы снять ребенка с лопаты), достаточно было побормотать что-нибудь вроде: «Припекись, припекись, собачья старость», то в других случаях предполагался обязательный диалог участниц процесса.

Смысл его заключался не только в произносимых словах-иносказаниях, но и поддерживал ритм, в котором надо было отправлять и возвращать из печи ребенка, чтобы он не задохнулся. Например, если по ритуалу полагалось действовать лопатой матери, то у дверей могла стоять свекровь.

Входя в дом, она спрашивала: «Что ты делаешь»? Невестка отвечала: «Хлеб пеку» и с этими словами двигала лопату в печь. Свекровь говорила: «Ну, пеки, пеки, да не перепеки» и выходила за дверь, а родительница доставала лопату из печи. Аналогичный диалог мог происходить с женщиной, которая, трижды обойдя избу по ходу солнца, вставала под окно и проводила ту же беседу. Кстати, иногда под окном вставала мать, а у печки орудовала знахарка.

* * *

Русских печек становится все меньше. Детская смертность, что ни говори, гораздо ниже, чем в стародавние времена. Младенцев в наши дни не перепекают (разве что кладут в инкубатор). Зачем же вспоминать «старину седую»? А помните, как в сказке гуси-лебеди прекратили погоню за детьми только после того, как те забрались в печку?

Печка может быть условной… Ведь сам процесс перепекания был не только медицинской процедурой, но и в не меньшей степени – символической.

Как символический образ русской печки отразился в пословицах и поговорках?
Печь в традиции древних русичей представляла собой своего рода отражение вселенной как триединого мира: небесного, земного и загробного. На печи и спали, в ней и мылись, а кроме того, считали обиталищем домового и местом общения с предками. Она обогревала и кормила, а потому воспринималась как центр дома. Поэтому не случайно выражение «танцевать от печки».

Да и вообще в фольклоре она появляется очень часто, особенно в самой краткой, афористичной его форме – пословицах и поговорках. Например, в календарной теме: в октябре с солнцем распрощайся, ближе к печке подбирайся. Но если названное выражение прозрачно по значению, то были и другие, более замысловатые: в Рождество на крылечке, на Пасху у печки. Связано это с тем, что на Рождество колядовали и гуляли на улице, Пасха же предполагает пир, обильное застолье дома.

Немало метких выражений касается семьи, родни и соседей, т.е. социума. В частности, такое:
- печке скажешь – стена поймет;
- две головни и в поле горят, а одна и в печке тухнет;
- человека узнаешь, когда из семи печек с ним щей похлебаешь.
Кстати, про опытного человека так и говорили: он из семи печей хлебы едал.

Бытовало правило: не обижать запечных существ, потому что там живет домовой и может представать в их обличии. Вот потому-то и была придумана поговорка: за печкой-то и таракан хозяином живет (вариант: друг ты мой сердечный, таракан запечный). О представителях старшего поколения, которые, с одной стороны, близки уже к миру предков и заслуживают уважения и почета детей и внуков, но не способны, как прежде, активно участвовать в хозяйстве, говорили, что на печке и дед – герой.

Того, кто оказался несчастливым в браке, характеризовали так: «До тридцати лет греет жена, после тридцати рюмка вина, а после – и печь не греет». А невесте на свадьбе велели: «Мети, мети, да из избы не выноси, а сгребай под лавку да клади в печь, чтоб дымом вынесло».

Женская тематика вообще достаточно широко представлена в связи с печкой, и это понятно: кто ж возле нее возится, пироги печет да кашу варит! Потому и говорили: бабья дорога – от печи до порога. А еще посмеивались: баба с печи летит, семьдесят семь дум передумает (со страху).

Почему-то о падении с печи в народных выражениях упоминается частенько:

* постился, постился – обессилел, да и с печки скатился (о человеке, который переборщил с этим, доводя себя до самоистязания, и был согнан с почетного места);
* врал – черт с печки упал (о заядлом лгуне);
* в кои-то веки удалось коту с печки спрыгнуть, и то лапки отшиб (о хвастуне, который взялся за дело, но не смог его хорошо выполнить).

Очень колоритно звучит выражение о никчемном человеке: сам на печке, нос в горшечке, а язык на речке.
О слабом и безвольном отзывались: всем бит, и о печку бит, разве только печкой не бит.
Над взявшимся не за свое дело, подшучивали: Петр в печке пек печенье, да перепек всю выпечку.
А молодежь наставляли: хочешь есть калачи – не сиди на печи (или так: Бог не пошлёт калачи, если лежать на печи).

Многие из нынешних детей видят печку только на картинках, но почет ей все равно передается из поколения в поколение. Воздадим и мы славу матушке-кормилице!
Автор статьи: Валентина Пономарева

источник

Кощей бессмертный (тайна образа)

Само слово «Кощей» уходит корнями в старину, а вот второе слово «бессмертный» определяет его – суть «смертный бес». Кощей олицетворяет собой любое зло, которое нельзя искоренить, однако сказка обнадёживает.

Откуда берёт зло начало и есть ли ему конец?

На неком безлюдном острове растёт Дуб. Зло ограничено в самом себе и жизнеспособно. Мы знаем, что человек может прожить всю жизнь для себя, однако, как и всех, это не освобождает его от смерти (злу есть предел). Чем более он живёт в своём ограниченном самодовольстве, тем более он уязвим.

Сундук на дереве заключает в себе земные богатства, к которым может привязаться душа человека, задерживая познание своей высшей природы. Но когда во внешнем блеске он отличит истинные ценности, тогда зло будет разоблачено – значит, человек волен устранять зло на пути к свету. Но что может мешать этому?

В сундуке Заяц. Трусливый зайка может прятаться в нас. Если подумать Страх является преградой на пути искоренению внутреннего зла. По сути, все страхи – перед Пустотой, которую можно величать как угодно: неизвестность, одиночество, смерть и т.д. Но ведь, абсолютной пустоты нет. Если мы хотим очиститься от тягостного прошлого для новой жизни, то надо убрать накопившийся сор мыслей, влечений, привычек – освободить площадку для новой жизни.

В Зайце Утка – перелётная птица. В перерождении – преодолевается пространство и время. Жизнь, расстилается перед человеком, он видит поля созревших колосьев; проникается её смыслом, красотой.

Но это еще не всё. В Утке Яйцо. Человек, ощутив себя частью жизни, не удовлетворяется собственным блаженством, а творчески выражается, связывая своё прошлое с будущим. Строит мост, чтобы другие люди тоже узнали, что всё же существует путь к свету через мнимую пропасть пустоты. На этой стадии общения, его новое сознание растёт и крепнет. Возле таких просветлённых всегда собирались жаждущие. Но трудно удержаться перед чувством превосходства. Сколько людей было очаровано новым сознанием; и своими поступками сеяли зерно нового Дуба. Тогда для них всё повторялось заново. Может поэтому Кощей и любит более всех свою Царевну Премудрую. Чтобы на последних вёрстах к Мудрости низвергнуть Человека к старому, внушая, что все попытки к всеобщему Счастью бесполезны.

Игла – граница Эгоизма. Далее Человек осознаёт Братство и Единство всего сущего. Не зря Игла сшивает разные лоскуты в единую материю.

Смерть Кощеева на конце Иглы – то есть путь Любви и Счастья – постижения Единства во всём. Когда сознание Человека растёт над суетным миром, когда он уже понимает мотивы других людей и помогает им тоже возвыситься, чтобы вместе разгадать тайны Мира.

Понимание эзотерических символов русских сказок.

Наследственная сокровищница духовного опыта наших предков, их знания законов и бытия планетарного космоса - Царства Небесного - русские народные сказки. Для сведущего человека эти сказки предстают неисчерпаемым кладезем мудрости, позволяющей людям осознать сокровенную глубину жизни русского народа.

При внимательном анализе волшебных сказок выявляются восемь смысловых уровней (См. - Пропп В.Я. "Исторические корни волшебной сказки". Л., 1986).

ЗАПРЕТ
В русских народных сказках запрет нарушения законов пяти стихий Природы /Панчататтвы/ - огня, воздуха, воды, земли и эфира /мысли/ представлен в виде запрета света, взгляда, пищи, соприкосновения с землей и общения с людьми.

БЕДА
В результате нарушения запрета начинается беда /"без еды" - голод/, то есть испытание, заканчивающееся всегда благом. Для того, чтобы беда миновала, необходимо отправиться в путь, а для этого требуется снаряжение.

СНАРЯЖЕНИЕ ГЕРОЯ В ПУТЬ
Снаряжение состоит из палицы - посоха, пищи и обуви - ментального оружия, умения питаться праной - космической энергией и способности выхода при жизни из мира Яви.

ПОЛУЧЕНИЕ ВОЛШЕБНОГО СРЕДСТВА
Обычный даритель в сказках - это Баба-Яга /"баба"-уважаемый, "ягья"- жертва, "йога"- связь с Всевышним Господом/.

Существует три типа Яги:

Яга-дарительница - это или просто старушка, или бабушка-задворенка /иногда бывает старик или животное/, или Баба-Яга, т.е. помощь предков.

Яга-похитительница - устраивает более серьезные испытания, после которых герои обретают определенный опыт и становятся лучше, более совершенными. Это испытание Навью, т.е. Смертью. На санскрите бог смерти именуется "Яма", его предста- вительница - Баба-Яга - костенога, такие же костяные ноги / т.е. копыта/ имеют Пан, фавны и иные представители мира Нави. Соединение образа Яги с образом смерти привело к подмене ее костяной ноги ногой мертвеца или скелета.

Яга-воительница - наказывает героя за неправильные действия, т.е. направляет на путь истинный. Она - служитель Закона Кармы и представитель силы Прави.

Следует отметить, что нет ни одной древней сказки, где бы Баба-Яга съела ребенка или человека - она только лишь пугает и испытывает.

ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ
Обряд представляет из себя дорогу через "дремучий лес" /"дрема" - сон; "лес" - лез/, т.е. выход в астральный мир.

На границе между Явью и Навью - миром мертвых, стоит сторожевая застава - избушка.

ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ
Вход в нее только из мира мертвых - Нави.
Развернув избушку с помощью заклинания "ко мне передом, к лесу задом" и войдя в нее, герой после испытания вылетает из избушки или на коне, т.е. в духовном /деваконическом/ теле, или на орле, или превратившись в орла, став "парамахамсой" /высоколетящим лебедем - вознесенной душой/.

Следует отметить, что сквозь "избушку" /"клеть" - т.е. тело/ проходит лишь тот, кто знает имена ее частей: порога, замка, пола, печи, двери, косяка и окна, т.е. владеет качествами энергетических центров человека.
Вошедшего в "избушку" Баба-Яга спрашивает о цели посещения: "Дело пытаешь или от дела летаешь?" Герой же не говорит сразу об этом, а требует : "Чего кричишь ? Ты прежде напои-накорми, в баню своди, да после про вести и спрашивай". Именно это и смиряет Бабу-Ягу, ибо вкусивший пищи мертвых /т.е. праны/ навсегда причисляется к их сонму. Отсюда запрет прикасания живых к этой пище. Требуя еды, герой тем самым показывает, что он не боится этой пищи, что он имеет право на нее.

Живой человек для Бабы-Яги невидим, она или выслушивает, или вынюхивает пришельца. Как мертвых могут видеть лишь специально подготовленные для этого люди /например, шаманы/, так и среди мертвых могут видеть живых лишь их "шаманы" - например, гоголевский Вий.

Нави узнают живых пришельцев потому, что они пахнут, смеются, зевают и спят. Отсюда вытекают соответствующие испытания.

ИСПЫТАНИЕ
Оно заключается в выполнении задачи: "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". Страна, куда посылается герой, есть "тридевятое царство, тридесятое государство", т.е. Царство Небесное, находящееся в иных пространственно-временных измерениях, а "принеси то, не знаю что" является овладением своим духовным /деваконическим/ телом, имя которого запретно и высказывается не прямо, а иносказательно.

Для доказательства своей духовной силы герой должен справиться с задачей, которая обычно излагается так: "Елена Прекрасная приказала выстроить себе храм о двенадцати столбах, о двенадцати венцах... будет ждать жениха, удалого молодца, который бы на коне-летуне с одного взмаха поцеловал ее в губки"; "Кто в третьем этаже мою дочь Милолику-царевну с разлету на коне поцелует, за того отдам ее замуж" (Афанасьев А.Н. "Народные русские сказки". М., 1957).

Очень часто испытание состоит из трех задач в различных соединениях, например, таких: насадить чудесный сад, за ночь посеять, вырастить и обмолотить хлеб, построить за ночь золотой дворец и мост к нему. Эти задачи иногда сочетаются с задачей объездить или укротить коня и другими : "Смотри, чтоб завтра к рассвету на седьмой версте на море стояло царство золотое и чтоб оттуда до нашего дворца сделан был мост золотой, тот мост устлан дорогим бархатом, а около перил по обеим сторонам росли бы деревья чудные, и певчие б птицы разными голосами воспевали. Не сделаешь к завтрему - велю четвертить тебя". Естественно, что справиться с такой задачей может лишь тот, кто владеет законами иных миров, т.е. имеет высокоразвитое деваконическое тело.

В одной из сказок Северной Америки говорится, что мальчик десять раз уходил на небо и всякий раз он что-нибудь оттуда приносил: птицу, ягоды, животных и т.д. В десятый раз он исчезает совсем и больше не возвращается. Все его оплакивают, а его мать видит сон: "Матери показалось, что во сне она видит великолепный дом, но, проснувшись, она увидела, что то, что она считала сном, было действительностью. Дом стоял тут же, а ее сын Мелиа сидел перед ним". Она будит мужа, они смотрят на дом, бегут к нему, но по мере того, как они к нему приближаются, дом удаляется от них, "и, наконец, они увидели, что в действительности он был наверху, на небе. Тогда они сели и заплакали и стали петь: "наш сын на небе, он играет с луной". Племяница предлагает "заставить его явиться в наших плясках". С тех пор пляшут "пляску Мелии". Примерно то же происходит и с русским Емелей. Обладая соответствующими качествами, русские сказочные герои переносят дворец в яйце: "И вот, конешно, оне вышли с этого пира, отвела она его на хорошую площадь, он яичко разбил и образовался дворец, и все в этом дворце было по-старому, как на той горе" ("Сказки М.М. Коргуева", кн.1. Петрозаводск, 1939).

Те же представления ясно выражены в состязаниях в стрельбе. На первый взгляд, все дело в тяжести, огромности оружия, в тугости лука, как в "Одиссее". В афанасьевской сказке этот лук несут сорок человек, помощник же героя /деваконическое тело/ его ломает; в другой лук везут шесть волов, а стрелу - три пары (Худяков И.А. "Великорусские сказки", вып.1-3. М., 1860-62). Но дело не только в том, чтобы выстрелить из такого орудия, а в том, чтобы выстрелить из одного царства в другое, т.е. из этого мира в иной. Царевна, например, посылает герою через посыльного железную булаву в три пуда весу. Герой тужит: "Как ее за тридевять земель в тридесятое царство забросить?" Эту задачу легко решает волшебный помощник героя, его дядька, т.е. деваконическое тело: "Дядька рассмеялся, схватил булаву одной рукой, размахнулся три раза и бросил в тридесятое царство: с гулом полетела она через горы и долы и так тяжело упала на терем королевы, что весь дворец пошатнулся" (Афанасьев А.Н. Указ.соч).

В другой сказке то же самое происходит со стрелой: "А в Индейском королевстве королевна была сильная волшебница, и было у нее обещание такое : "Если я пришлю к тебе лук и стрелу, которая еще не стреляна, попробовать ее. Если ты выстрелишь, дашь мне о том знать, то иду за тебя замуж". Лук и стрелу везут на волах. "Вдруг Иван Дорогокупленный /деваконическое тело/ взял натянул лук, направил стрелу. Стрела полетела в Индейское царство и сшибла второй этаж у королевского дворца" (Худяков И.А. Указ.соч).

Но овладение могуществом - сиддхами /мистическими способностями/ деваконического тела есть не цель, а средство для осуществления главного подвига русского героя - змееборства.

продолжение...

Почему Емеля поймал щуку?

Жил-был лентяй: толком не работал, - неохота ему, видите ли; дерзил и грубил, невзирая на авторитеты (будь ты хоть генерал, хоть царь - ему всё одно), а вот подишь-ты! И армию вражескую победил, и царевну в жены заполучил...

Надо же ж было такому случиться, чтоб именно этому лежебоке нечесанному вон как подфартило. Какой непедагогичный пример для подрастающего поколения!

А может, все дело в случае? Что ж, может и так. А что такое случай? Это значит «с луча» или «из луча». Стало быть, удачно попал под благое излучение? Но ведь это ничего не объясняет. Хотя... Илья Муромец и подоле на печи лежал, правда, по другой причине.

Емеля, активно отрицающий любые социальные нормы, представляет собой типичного трикстера. (Трикстер - архаический персонаж ранней мифологии практически всех народов земли и в то же время - один из основополагающих персонажей человеческой культуры. Он отличается лукавством, импульсивностью, способностью к перевоплощению; выступает и творцом, и разрушителем; бывает обманщиком и жертвой обмана).

Такие персонажи в мировом фольклоре появляются в периоды социального напряжения, когда имеется потребность в изменениях общества. Это та ситуация, когда «форма» начинает довлеть над «содержанием», выросшим из ее рамок, и законопослушные граждане не в силах достичь преобразований, поскольку слишком «привязаны» к действующим нормам и структурам.

Вот и в сказке «По щучьему велению»: и с царевной неладно было (весь дворец слезами залила, горемычная: то ли просто каприза, то ли тошно ей в палатах монаршиих, то ли предчувствия томят...), и война надвигалась... Стало быть, понадобился трикстер. Но Емеля в этом качестве ведет себя не так, как Иван-царевич: и за тридевять земель не отправился, и со Змеем Горынычем не сразился... А успехи и подвиги его свершились благодаря говорящей щуке.

В чем же его собственная заслуга? Ну, во-первых, он сделал над собой усилие - отправился-таки за водой (помните, один из аспектов сказки про Репку? - Для того, чтоб тебя нашла удача, сделай шаг ей навстречу, посади хотя бы овощ, брось в землю зернышко-семечко).

Во-вторых, он ПОЙМАЛ щуку (она не сама к нему в ведро забралась).

В третьих, он сделал выбор между вариантами решения: съесть рыбу на обед или отпустить, поверив (т.е. рискнуть).

Вот теперь в самую пору поговорить о щуке. Эта рыбина присутствует во многих мифологиях народов мира, но об этом лучше побеседовать отдельно, а сейчас достаточно будет рассмотреть несколько аспектов символического значения ее в русской традиции.

Щука символизировала древнейшего первопредка, ее изображение либо высушенную челюсть издревле использовали в качестве оберега. Значит, можно говорить о помощи, пришедшей к Емеле от предков. Но за какие заслуги? Давайте заглянем в Словарь смыслов русского языка и прочитаем:

ЩУКА («Щу + Къ») - это «воплощение чувственных образов души». Вот как, оказывается! Душа у Емели заговорила, потому и действия его, пусть и под флером бравады, обрели смысл, а стало быть, и силу. И волшебный заговор «по щучьему веленью», в этом случае переводится «по велению души».

Сверим с ритмо-фонетикой: Щ - означает щит, У - духовное, К - направление, А - первое, изначальное и к тому же - трансляцию открытого. Вот оно как выходит-то! Душа - защитница и проводница...

Если свести все значения воедино, а не выбирать одно предпочтительное, щука становится многозначным образом глубочайшего значения.

Теперь понятно, почему именно Емеля поймал именно щуку? И я вам желаю слушать и слышать голос своей души, от души желаю!

источник

Почему Баба Яга каталась в ступе? Поверья наших предков

Напомню, что ступа славянами воспринималась как предмет, обладающий целительными свойствами и выполняющий существенную обрядовую роль, в том числе, в отправлении столь важных событий, как свадьба и похороны. О свадебных уже рассказывалось. Что касается похоронных, то поляки, в частности, верили, что после смерти человека ступу нельзя использовать в течение трех дней по основному хозяйственному предназначению, то есть толочь в ней зерно и проч., поскольку именно в ней обретается душа человека в этот временной период.

Использование ступы (как и песта) в другое время тоже сопровождалось целым рядом инструктивных указаний. В частности, не дозволялось ее оставлять с пестом внутри на ночь, чтобы не дать толочь нечистой силе; возбранялось оставлять открытой, поскольку эту сулило мрачную перспективу не закрыть рта перед смертью.

А почему же столь крепко связана ступа с образом Бабы Яги? Признаться, разделяю точку зрения, согласно которой изначально этот персонаж был для наших предков не косматым страшилищем с костяной ногой, с носом, который в потолок врос и прочими малоприятными приметами внешности, а существом божественного происхождения, Великой Матерью, связанной с судьбой, жизнью и смертью, перерождением души и ее проводником из мира живых в мир мертвых. Ей также приписывали статус хозяйки диких лесных животных, что также являлось функцией Богини-матери.

И ступа в данном случае – достаточно серьезный аргумент, поскольку ведь она была атрибутом богини Макоши. Кроме того, во многих сказках Баба Яга выступает пряхой или ткачихой – а эти профессии были характерны для богинь судьбы. К тому же она является владелицей ступы, олицетворявшей женское начало, и песта – символизировавшего мужское, – то есть идеи плодородия, а также помела, родственного венику, который мог быть как атрибутом нечисти, так и защитой от нее: «ездит в ступе, пестом погоняет, вперед метлой дорогу разметает»; «ездит в ступе, пестом упирается, помелом побивается, хлещет сама себя сзади, чтобы прытче бежать».

Кроме того, ступа была принадлежностью мельничного хозяйства, а мельница, как известно, в народных поверьях, с одной стороны, тоже ассоциировалась с чертовщиной, но с другой – являлась местом выработки муки как основы хлеба, отношение к которому было сакральным, то есть священным.

В древние времена духи стихий также связывались со ступой и пестом. В частности, грозовые облака уподоблялись ступе, а молнии – песту, ударявшему по ней. Кстати, на Руси и Бабу Ягу считали причастной к грозовым явлениям, – уж не была ли она предшественницей громовника Перуна в женской ипостаси?

Наконец, жуткие гастрономические предпочтения старушки, якобы похищавшей, жарившей в печке и поедавшей детей, тоже содержат в себе отголоски древнего обряда «перепекания» ребенка в лечебных целях, а это свидетельствует о принадлежности Бабы Яги к народной медицине. И бабой допрежь страшилок русичи именовали старшую в роду женщину, а также знахарку, лекарку, повитуху. Было даже слово «бабничать», означавшее «принимать роды, лечить, ворожить».

Вот вам и бабуся. Куда ж такой без ступы – сакрального предмета славянского хозяйства! Однако, после христианизации Руси, примерно с XII века покойников стали хоронить не в деревянных срубах на курьих - курных ножках, а в долбленых дубовых колодах, которые напоминали ступы, а потому получили такое же название.

Выражению «дуба дать» мы обязаны именно этому обычаю, который сохранился до той поры, пока Петр I не издал указ, объявивший наказание в виде смертной казни за рубку в дубовых рощах. После этого и стали сколачивать гробы из досок. Но за шесть веков существования колод-ступ за Бабой Ягой укоренилась слава, что передвигается она в гробовой колоде. И это не могло не способствовать трансформации образа лесной хозяйки в отрицательную сторону. Вот так.

продолжение...

Избушка Бабы Яги: откуда у нее курьи ножки и поворотное устройство?

Курьи ножки
Для любого современного человека курьи ножки означают куриные лапы. Так и изображается обиталище бабуси во всех детских книжках сказок. Но вы только представьте, какого размера и выносливости они должны были быть, даже учитывая, что проживала старушка не в хоромах и даже не в избе, а в избушке, то есть строении небольшом: ого-го, да и только!

Впрочем, в сказке возможно все. Тем не менее, существует версия, по которой в курьи эти подставки превратились путем трансформации понятия курных – то есть окуриваемых особыми обрядовыми составами. И так действительно поступали когда-то в погребальных ритуалах: сжигая умерших, помещали их прах в прочные постройки, которые устанавливались на высоких опорах, у основания которых воскуривали подобающие случаю травы и т.п.

Таким образом обеспечивался проход покойного в мир мертвых, так как попасть туда можно было только изнутри избушки (а ведь и Баба Яга была «пограничником», стражем и проводником в мир иной). Вот почему сказочный герой, оказавшись на полянке перед ее причудливым домиком, обнаруживал, что входа в него нет: это оттого, что он располагался с обратной стороны, со стороны леса, символизировавшего иномирье.

Справедливости ради стоит упомянуть, что не только могильные домики ставили на высоких опорах, но поскольку по практически общепризнанному мнению, наша бабуля сторожила границу между мирами, то вероятнее именно вариант, связанным погребальным ритуалом. К тому же, вспомнив пушкинское: «Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей, обратим внимание, что таковыми были именно могильные избушки.

Писатель А.Иванов, историк по образованию, выдвигает другую версию, ссылаясь на традиции уральских угро-финнов, у которых на тайной поляне в лесной чаще располагалась священная постройка сомъях, установленная на обрубленные пни, чтобы туда не залезли рысь, росомаха или медведь.

Внутри находилась деревянная кукла иттарма – вместилище души предка – в национальном наряде, квлючавшем, среди прочего шубу-ягу. Вокруг поляны воздвигали частокол с вывешенными на нем черепами жертвенных животных. По мнению автора концепции, образ Бабы Яги в русских сказках являет собой пример слияния культур.

Но вернемся к сказочному герою. Как известно, он умел договариваться с волшебной постройкой, поскольку она способна была вращаться, по крайней мере, на половину круга. А формула договоренности всегда была одной и той же: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом». Только ли чудом можно объяснить подобное?

Поворотный механизм
Оказывается, вращающиеся строения тоже были известны нашим предкам, и не просто известны, а сооружаемы не так уж и редко. Речь идет о… ветряных мельницах, многообразие конструкций которых можно разделить на два основных типа: столбовки (северный вариант) и шатровки (в средней полосе).

Не углубляясь в инженерные подробности, отметим главное. Столбовки под влиянием ветра вращались на врытом в землю столбе, кроме которого имелись и дополнительные опоры – те же столбы, клеть в форме пирамиды или рама. У шатровок нижняя часть оставалась неподвижной, а поворачивалась только верхняя. Как видим, первый тип более сходен с жилищем Бабы Яги.

* * *

Вот и получается, что прообразы чудесных свойств Бабы Яги существовали в реальной жизни. Может, и шапка-невидимка отыщется? Сапоги-скороходы? Сапоги-скороходы отыщутся? Или скатерть-самобранка? Шучу, конечно. Но остается еще один вопрос: нет ли противоречия в соединении конструктивных свойств погребального домика и мельницы?

Думаю, что нет. Во-первых, в сказке возможно все: там другая действительность, другое пространство и другое время. Во-вторых, мельники и мельничихи всегда связывались в народе с особыми качествами, замешанными на магии. Котик бабушкин тоже ведь ассоциируется с животным населением мельниц… В любом случае, уж больно интересное жилище у Бабы Яги.

продолжение...