КОСМИЧЕСКАЯ ЭТИКА - Рассвет Сварога Пятница, 22.11.2024, 17:43 Главная - Новости сайта Форум Новое на форуме Каталог статей Фотоальбомы Каталог файлов Гостевая книга Обратная связь ПОИСК по форуму Форма входа Войти через uID Старая форма входа Логин: Пароль: запомнить Вы не бот? Забыл пароль | Регистрация Статистика НОВОЕ на форуме Информационные статьи о КЭ (33) [КОСМОЭНЕРГЕТИКА. ПЕТРОВ.] Законы. Традиции. История. (154) [Новости научные и околонаучные] Прогнозы и предсказания (341) [ПРОГНОЗЫ и предсказания] Украина. Майдан и не только (501) [Сейчас на планете ЗЕМЛЯ] Коррупция, Пятая колонна, Олигархи, Иноагенты (302) [Сейчас на планете ЗЕМЛЯ] Печень. Желчный пузырь. (68) [Физиология человека] Коллекция заблуждений (97) [ПСИХОЛОГИЯ] ВОЙНА (104) [Сейчас на планете ЗЕМЛЯ] Космический детектив (26) [Галактические и космические новости] США. Президенты и жизнь. (96) [Сейчас на планете ЗЕМЛЯ] Мир и войны на Земле ... (354) [Сейчас на планете ЗЕМЛЯ] Устройство глаза. Зрение. Проблемы с ними. (66) [Физиология человека] О физиологии человека в общем (114) [Физиология человека] ВЕГЕТО-СОСУДИСТАЯ ДИСТОНИЯ. АНЕМИЯ. АТЕРОСКЛЕРОЗ. (28) [Медицина и болезни] Гормоны. Гормональная система. (18) [Физиология человека] РУНЫ Руна дня © «Astral-Vision» Ссылки . ШКОЛА НКЭ" . ЛиРу "ПРОЧТИ, БОГИНЯ!" . . "НА ОГОНЁК К МАКОШИ"

Приветствую Вас Гость | RSS Славянская Культура - Страница 7 - Космическая Этика Главная | Регистрация | Вход [ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ] Страница 7 из 11 « 1 2 … 5 6 7 8 9 10 11 » Модератор форума: Макошь   Космическая Этика » РУСЬ, СЛАВЯНЕ, БОГИ » РУСЬ Ведическая » Славянская Культура Славянская Культура Макошь Дата: Воскресенье, 25.11.2012, 14:01 | Сообщение # 91 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Стенка на стенку или древнейшая славянская забава! Думаю, все слышали про древнейшую русскую игру-забаву стенка на стенку. Этой традиции сотни лет, а корни лежат противоборстве близлежащих деревень или, позднее, городских районов. Часто мерились силушкой на ярмарочных гуляньях. Но это не бои один на один, это массовое мероприятие, которое должно выявить сильную из сторон. Раньше договаривались до первой крови или если вся команда лежит и начинала драку. Сегодня есть два варианта проведения этой игры. Спокойный, для праздников. В этом случае команда игроков становиться в линейку и сцеплевает руки в замок с ближайшими соседями. Две команды расходятся метров на 5-8 и по команде начинают сближение. Побеждает та команда, которая заваливает другую на землю или в одной из команд разрывает цепь. Буйный вариант, и нужно сказать наиболее аутентичный, проповедуют современные скинхеды. Там всё просто разные группировки сходятся в бою. Всё дозволено, если не оговорены правила. Лежачих не допинывают, если не договариваются что и это можно. И собственно всё. Побеждает сильнейшие. Крайне рекомендую первый вариант для праздников. ну а если охота почувствовать адреналин массовой драки, то ищите единомышленников… источник   Макошь Дата: Воскресенье, 25.11.2012, 14:25 | Сообщение # 92 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Городки – славянская игра Вот чем вы занимаетесь после славянского праздника? Инглинги, например, устраивают бескровную трапезу. Мы же не видим возможным проведения славянского праздника без игр и веселья! Постараюсь рассказать вам о славянских после праздничных, уличных забавах. В этой заметке речь пойдёт о старой игре в городки. Ещё 30-40 лет назад в эту игру увлечённо играли мальчишки. Теперь в городки не играют, на его смену пришёл боулинг, наглядно и структурно схожая игра, но несколько заморская. Купить игру в городки не представляется возможным, поэтому расскажем как самому сделать всё необходимое. Зайдите в строительный магазин и купите плоский брусок, под тип палочки для помидоров (2 шт.) и обычный тонкий черенок для граблей. Брусок напилите по 15-18см., а черноок укоротите до размера 100-120см. Всё! Теперь немного о правилах. Существует несколько видов этой игры. Расскажем оболе менее распространённой. То что было раньше бруском становятся частями городка. Их строим буквами «П» (по 3 кусочка на букву). Так получается сооружение, по которому мы будем кидать палку. Это сооружение очерчивается не сильно большим кругом. Отсчитываем 10 шагов и чертим черту. Ваша задача выбить элементы города за круг. Кто больше выбил за 15 бросков тот и выиграл. После попадания городок снова возводиться. * * * Досуг после праздника. Разминка Расскажу, как можно отлично размяться и заодно потренировать ловкость. Для разминки необходимы две-три пустые пластиковые полтарашки. Наливаем их наполовину водой, закручиваем крышку. Всё мужское населения становятся в круг, особо смелые девушки могут присоединиться к мужчинам. Задача кидать друг другу бутылки. Вроде банально, но занятие не очень увлекательное и требует некоторой подготовки. В начале рекомендуем участникам ловить бутылку двумя руками. После 5-7 минут игры задачу нужно усложнить. Теперь нужно ловить бутылку одной рукой. Вот этой уже сложнее. И особенно сложно, когда две бутылки летят в одного игрока одновременно. Если наскучит такой вариант, добавьте ещё пару тройку бутылок, вот тогда дело пойдёт веселее… Удачной разминки! источник   Макошь Дата: Четверг, 03.01.2013, 18:03 | Сообщение # 93 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Славянские гребни-обереги Славяне считали, что через волосы человек черпает силу. Считалось, что через волосы вливается сила матушки - земли и отца-солнца, сила богов и предков (сила рода), способная охранять от зла и удерживать жизнь и энергию в теле. Волосы несут в тело человека великую силу, а в голову - мудрость великих богов. Правильное расчесывание волос гребнем-оберегом помогает накопить и сберечь жизненную силу, укрепить здоровье, привлечь удачу и счастье, а также избавиться от порчи, сглаза, болезней и хворей. Необходимо пояснить, что далеко не всякий гребень способен уберечь от негатива и служить не только красивой вещицой, но и служить защитой. Внимание следует обратить на две вещи: 1) Материал, из которого сделан гребень. Сейчас встречаются и стальные, и пластиковые и деревянные. Материал должен сам иметь положительную энергетику, да к тому же, эта энергетика не должна быть чужеродной хозяину. Дерево в этом деле просто незаменимо, породы дерева используют различные, можно подобрать то, что подойдет Вам. 2) Символы и знаки на гребне: здесь долго говорить не нужно: бабочки-цветочки, если они не несут в себе информационного смысла, не пойдут. Нужны обережные символы: Семаргл, Лада и т.д. Источник   zoloto Дата: Вторник, 19.02.2013, 21:24 | Сообщение # 94 Группа: Удаленные Славянские подарки Слово «подарок», как и все родные слова русского языка, несет в себе смысл, эмоцию, вибрацию какой – то тонкой энергии, связь с этим миром. ДАР – это то, что добровольно и радостно передает один другому, включая в само действие дарения пожелания и позитивное программирование будущего. Плохих подарков не бывает. Но неправильных – сколько угодно! Предлагаю познакомиться со славянскими правилами Дарения.   Как сделать свой подарок правильным?  Случалось Вам получать подарок, сделанный, как ясно видно, по - необходимости, потому – что «праздник и надо что – то подарить»? Замечали, что такие подарки потом теряются, забываются, или даже просто передариваются — выкинуть жалко, а душа не лежит? Не хотите такой судьбы своим подаркам? Соблюдайте три принципа наших предков: 1. Дарящий делает это по собственной воле и желанию, а не как дань традиции или необходимости, лучше ничего не дарить, чем дарить не по своей воле; 2. Каждый подарок выбирается для духовной пользы того, кому дарят этот подарок, а не просто как полезная в хозяйстве вещь или красивая безделушка; 3. Дарение сопровождается с искренними пожеланиями, с радостью. Засомневались насчет «духовной пользы», вспоминая все подаренные за свою жизнь конфеты, духи, игрушки, бытовые приборы? Имеют ли такие подарки духовную пользу и являются ли такие подарки правильными? Выбирая подарок, оцените его духовную пользу Подарок, на самом деле, может быть каким угодно, если Вы, немного поразмышляв, увидите в подарке три вида духовной пользы. 1. Подарок должен сразу после начала использования защищать и оберегать Конечно, Вы не дарите своему ребенку яркую игрушку из пластмассы, от которой пахнет бензином, и не подарите своему близкому человеку то, что будет явно вредить его здоровью, это понятно. Дарить вредные вещи? Это не к нам! Здесь можно вспомнить, что наши предки жили другой жизнью, у них было меньше шансов отравиться продуктами нефтепереработки, но и тогда Соблюдались правила безопасности. Но и безвредный с точки зрения физического воплощения подарок не всегда бывает полезным. Дарите такие подарки, в которых Вы видите защиту физическую : одежда, защищающая от жары и холода, от сырости и грызи, косметические средства, защищающие кожу и волосы, продукты питания, защищающие от плохого пищеварения и многое другое, чем богат этот мир. То есть, если Вы можете сформулировать, от чего убережет Ваше дарение – это правильный подарок. Но лучшим подарком будет тот, который защищает душу, разум, энергетику Одариваемого. Не случайно у славян так приняты обереги самого разного вида – начиная от обережных узоров на одежде, до оберегов личных и защищающих дом. Также максимально правильным и приносящим духовную пользу и защиту подарком является книга. Книги всегда входили в перечень лучших даров – и Вы сами можете вспомнить, как даже русским княжнам в приданое, вместе с расшитым бельем и разноцветными каменьями, дарились также и книги. Славяне верили в особую магию книг! Конечно, содержание книг принципиально важно. Если Вы находите то, что написано в книге полезным, несущим в себе светлые идеи, это и в современном мире правильный подарок. 2. Подарок должен быть красивым Это важная часть Ваших размышлений о подарке. Как говорится, «на вкус и цвет товарища нет». Кому то нравятся блестки и гламур, кто то видит настоящую неподдельную красоту в естественных фактурах и цветах. На чей вкус подбирать подарок? Ответ один – только на свой. Иначе Вы не сможете привязать к своему подарку истинное любование, не сможете передать свою любовь. Это должен быть красивый подарок именно с Вашей точки зрения. Даже если это книга в потертой обложке (хотя именно такие и несут в себе энергию времени, наследие веков). 3. Способ дарения должен принести Одариваемому радость Здесь просто заранее подумайте с любовью о человеке, которому Вы собираетесь подарить свой чудесный сказочный подарок. Есть люди (или возрасты), которые хотели бы сюрприза, тайны, внезапных открытий! Так дети обожают волшебные новогодние подарки, появляющиеся «ни откуда». Некоторые сохраняют в себе это чувство ожидания «неизвестно чего», и любят получать неизвестные заранее подарки в большом количестве упаковки. Некоторые – напротив. Хотят заранее знать и «морально приготовиться». Просто вспомните, чему больше рад этот человек – и Ваш подарок и в этом смысле станет правильным! Итак, правильный славянский подарок: 1. Оберегает тело и/или душу; 2. Красив именно с точки зрения Дарителя; 3. Вручен именно тем способом, который радостен Одариваемому! А словосочетания «плохой подарок» не существует. Если что – то «плохое» - это уже не подарок, дарящий радость. Дарите прекрасные подарки, и будем помнить, что подарок – это способ, завещанный нашими предками показать нашу Любовь, а не Необходимость, Привычку и даже простую Вежливость. Добра и здравия, Иванова Ирина, главный редактор издательства «Северная Сказка» http://northernfable.ru/index.html Сообщение отредактировал zoloto - Вторник, 19.02.2013, 21:26   Макошь Дата: Воскресенье, 03.03.2013, 19:35 | Сообщение # 95 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Много ли можно было купить при царе на копейку? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо выяснить две вещи. Первое – когда появилась копейка, а второе – при каком, собственно, царе мы собираемся что-то покупать. Первые копейки появились в 1534 году, когда Иван Грозный был ещё ребёнком, и летописи тех лет писали, что стали делать новые деньги с изображением «государя великого князя на коне имя копье в руке, и оттого прозвали деньги копейные». Действительно, первые копейки – это кусочки серебра весом 0,68 грамма, по форме напоминающие арбузные семечки, имели изображение царя в виде святого Георгия на коне, поражающего копьём змия. Какое смутное время бы ни стояло, никто из наших предков, живших в допетровский период, не думал изымать из обращения деньги, выпущенные интервентами или самозванцами. Клады тех лет – это обычно целая коллекция копеечных монет столетнего периода. Стабильные деньги (а копейка в течение 120 лет была самой крупной монетой, несмотря на войны и потрясения) способствовали укреплению государства. Что же можно было купить на копейку в XVI веке? Пуд ржи стоил 5 копеек, т.е. на 1 копейку можно было купить 3 кг ржи, топор – 7 копеек, замок – 5-10 , корова и лошадь шли по рублю, одежда (по сравнению с зерном и инструментом) стоила недёшево: простая сермяга обходилась крестьянину в 20-40 копеек. Носили в те времена деньги в кошельке за поясом. Если малая сумма – клали, чтобы не потерять, за щеку. Хранили их тогда в кубышках, в случае опасности зарывали в землю. Какая же средняя величина кладов тех времён? Обычно от 300 до 900 монет, т.е. 3-9 рублей. Если перевести на коров с лошадями – вроде неплохо, если на рубахи – то так себе. Больше всего ценятся среди коллекционеров копейки, отчеканенные из золота как военные награды, а также золотые копейки Лжедмитрия и Василия Шуйского. На зарубежных аукционах цена их порой превышает тысячу долларов. Всё, сказанное до сих пор, относилось к копейке допетровского времени. В 1704 году Петр I провёл коренную денежную реформу: копейка стала выпускаться из меди и увеличилась в размере. Средний размер заработной платы неквалифицированного работника в это время составлял 5-8 копеек в день. Для сравнения: пуд мяса тогда стоил 30 копеек, пуд хлеба – 10 копеек. За день рабочий зарабатывал на 2,5-4 кг мяса. При последнем царе Николае II корова стоила от 8 до 10 рублей, а дневной заработок кровельщика составлял в среднем 2 рубля 8 копеек, столяра – 1 рубль 92 копейки, слесаря и кузнеца по 1 рублю 90 копеек. Какие же цены были тогда в Петербурге? Килограмм хлеба стоил 5 коп., мяса – 30 коп., 100 граммов шоколада – 15 коп., осетрины – 8 коп., ведро отборных помидоров стоило 8 коп., а на копейку тебе насыпали полный карман семечек. Кстати, даже с началом войны в 1915 году цены на базарах были вполне сносные. Так, рождественский гусь стоил 85 копеек, утка – 40, курица – 30, а куропатка – всего 15 копеек. Говядина и баранина шли по нашим меркам примерно 25 копеек за килограмм. Пуд мороженого молока вообще обходился в… 50 копеек. Н. С. Хрущев вспоминал: «Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40-50 рублей в месяц, то был материально лучше обеспечен, чем когда работал секретарем Московского областного и городского комитетов партии». Кстати, в 1917 году Хрущеву было лишь 23 года, и он, конечно, не являлся по-настоящему квалифицированным рабочим, который мог получать в то время и по 100 руб. в месяц. Так что при царе покупательная ценность копейки была, несомненно, высока, поэтому в обращении находились еще и монеты в четверть и полкопейки. Но со времен Ивана Грозного и до последнего царя Николая II покупательная цена копейки падала. По некоторым группам товара такое падение было десятикратным. В советское же время, и тем более сейчас, копейка обесценилась еще больше. Хотя на ней и сейчас, как в старину, изображение святого Георгия на коне, поражающего копьём змия. Но всадник на коне – уже не царь... источник   Макошь Дата: Среда, 27.03.2013, 22:52 | Сообщение # 96 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал ВИСОЧНЫЕ КОЛЬЦА. Височные кольца или Усерязь - очень известные у древних славян предметы украшения, которые одновременно с этим являлись оберегами и амулетами. Разнообразия видов височных колец великое множество и найдено не меньше чем лунниц. Височные кольца - это женские украшения, которые вплетались в волосы у висков. Часто их было по несколько штук, число доходило до шести и больше. Находят бронзовые, серебряные, золотые изделия. Часто на колечки нанизывали бусины - янтарные, стеклянные, каменные, а один раз археологам попалась даже вишнёвая косточка. Находят их практически по всему миру, начиная со слоёв времён бронзового века. Некоторые найдены даже при раскопках легендарной Трои. Но самое большое количество было обнаружено на территории древней Руси VIII-XII вв., поэтому именно славянам приписывают особый расцвет подобных украшений. Встречаются как в деревенских курганах, так и в крупных городах. Украшения в ту пору имели сразу два предназначения. Первое - это красота, и именно поэтому у женщин всегда было намного больше украшений и различных подвесок, колечек, серёжек и т.д., чем у мужчин. К женщине в стародавние времена относились практически с благоговением и совсем иначе, чем в последующий христианский период, где женщину называли нечистым и грязным существом. В древности женщина - это не только роженица, которая должна выносить и вырастить потомков, но и жрица на капищах, ведающая мать, хранительница магии, прообраз Матери Сырой-Земли в человеческом обличье. Второе - это обрядовый и религиозный смысл. В Древней Руси бытовало поверие, что злые духи могут воздействовать на любого человека, если тот не защищён специальными оберегами. Тело всегда защищено рубахой, платьем с вышитыми на них обережными символами, на запястьях рук браслеты, на шее ожерелья, на лбу специальная повязка, а виски, как обнажённое место - лакомый кусок для любого нехорошего проявления Нави - защищался именно такими кольцами. К сожалению, термин, каким именовали эти украшения-обереги в древние времена, не дошёл до наших дней, и их название является лишь определением учёных, что носили их в районе висков. Из некоторых источников (Словарь Даля, церковные списки) мы можем предположить, что височные кольца называли "Усерязь" - ушная украса, серёжка, заушница. Как уже говорилось, при раскопках найдено большое видовое разнообразие височных колец. Однако самое широкое распространение получили проволочные кольца (вероятнее всего из-за своей дешевизны и простоты изготовления). Также по виду височных колец в древности можно было очень просто отличить представителей разных племён; и положение девушки/женщины в обществе. Проволочные кольца были небольшого диаметра с завёрнутыми в петельки кончиками. Также большое распространение получили головные кольца, на которых крепились подвески в виде виноградной лозы; двух- и трёхбусинные кольца; семилучевые, браслетообразные. Все кольца делятся на несколько видов: проволочные, бусинные, щитковые, лучевые, лопастные. Семилучевые, как и другие, делятся на несколько подвидов: Височные кольца с гладким щитком или классические, Височные кольца с дужкой на щитке и с пятью зубчиками по верхнему краю щитка, Височные кольца с лучами в виде трилистника и с орнаментированным щитком или Деснинский вид. Лучевые и лопастные украшения являлись литыми. Щитковые и Ромбощитковые кольца чаще всего находят на территориях расселения Ильменских Словен. Бронзовые кольца, где имеются утолщения в виде ромбов от 2 до 5 штук. Делались из проволоки, которая расковывалась в пластины. С течением времени узоры на щитках менялись и именно это помогло археологам и учёным-историкам определить - как расселялись племена. Часто встречаются ажурные и очень филигранные работы древнеславянских умельцев. Кудреватые и лунницеобразные (лунничные) височные кольца. Лунницобразные вобрали в себя как элементы кудреватых колец, так и женских украшений, которые именовались Лунницами. Учёные утверждают, что подобные украшения не являются изначально славянскими. Задолго до этого ими пользовались по всей Европе, в Скандинавии и Византии. Славяне же, иногда сталкиваясь с другими народами, со временем переняли украшения себе. И всё же, височные кольца, которые использовали наши предки, сильно отличаются от колец других народов, так как они придали им особую индивидуальность с учётом своих верований и традиций. К VIII веку эти кольца уже считали типично славянскими украшениями. В большинстве случаев, как полагают исследователи, височные кольца вплетались в волосы, но также и подвешивались к венчику - девичьему головному убору. Кроме того, из колец составлялись целые ожерелья, которые обрамляли всю голову или же нанизывались на ремешок и опоясывали голову. В случае, когда височные кольца крепились к головному убору, находились они не возле виска, а на уровне ушей и как бы прикрывали их. Кое-где такие изделия даже вставлялись в мочку уха, наподобие серёжек. Интересно и то, как височные кольца носились в зависимости от возраста девушки или женщины. Девочки и девушки-подростки практически не носили колец или носили простенькие, согнутые вручную из проволоки. Повзрослевшие девушки, невесты и зрелые женщины носили самые лучшие кольца у висков, так как именно им требовалась защита от тёмных чар. Пожилые женщины отказывались от колец, видимо в пользу того, что просто передавали их новому поколению. В волосы височные кольца вплетались примерно так: волосы расчесывались на прямой пробор от затылка к вискам. После этого с обеих сторон заплетались косички, толщиной примерно в мизинец. Косичка шла от виска за ухо и состояла из трех прядей. В верхнее плетение косы возле виска вплеталось первое кольцо - самое маленькое, чуть ниже - следующее, которое было побольше. Так могли вплести до четырех колец. В последнее время мы можем видеть, как стремление к прошлому возрастает среди всего населения нашей страны. Так что мы можем вполне рассчитывать на то, что в скором времени височные кольца вновь войдут в обиход как женские украшения и станут для нас не просто загадочными находками времён древних славян, а возрождённой культурой. источник   Макошь Дата: Среда, 03.04.2013, 22:30 | Сообщение # 97 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Почему Финиста прозвали Ясным Соколом? В традиционной культуре древних народов сокол пользовался большим почетом. Он разделял с орлом значительную часть его солярного (солнечного) символизма, выражал воодушевление и победу, а также свободу и, таким образом, надежду для пребывающих в оковах, в т.ч. моральных. А золотой сокол обозначал космическую гармонию. Образец воина и царя-воина Образ сокола олицетворял превосходство, сильное желание, дух, свет. Он был символом смелости и отваги, гордости и благородства, благодаря этому стал воинской эмблемой, атрибутом охоты. Североамериканские индейцы нарекали этим именем отважных и благородных воинов не только из своего племени, но даже и вражеского. Хетты, персы, ассирийцы соотносили с этой птицей царскую власть, одерживающую победу над врагами. И в славянском фольклоре сокол символизировал воина, как правило, молодого героя, богатыря и князя, возглавляющего боевую дружину. Часто упоминается этот образ, например, в «Слове о полку Игореве». Трезубец Рюриковичей появился как аллегория пикирующего сокола. Былинный князь Вольга мог оборачиваться соколом. Впрочем, скандинавский верховный бог Один, «предводитель битв», имевший в своем подчинении погибших ратников, тоже принимал вид сокола. Божественная сила Сокол – царь воздушной сферы был символом божественной царской власти, священной птицей египетского царя богов Гора, который изображался либо в облике сокола, либо с соколиной головой. Гор – бог Неба, оберегающий землю своими огромными крыльями. В сравнении с ним богиню Хатор называли соколицей. Бога войны Монту древние египтяне представляли себе тоже с соколиной головой в короне с двумя перьями. А у бога Херишефа, тоже имевшего соколиный вид, была двойная корона Верхнего и Нижнего Египта. Эта гордая и сильная птица была символом царской власти. Считалось, что ее «взор парализует птиц так же, как лик фараона – врагов его». Особое оперенье в подглазье птицы стало основанием подчеркивать соколиную зоркость и проницательность, вот почему «всевидящее око богини Уто», символизировавшей предусмотрительность и неприкосновенность, изображалось в виде глаза сокола и было ценнейшим амулетом. В протоиранском мире сокол или ястреб являлся связующим звеном между нартами и Батразом, и символизировал «фарн» – небесную благодать, посылаемую Богом на землю людям. В скандинавской мифологии наряду с упомянутым Одином сокол выступал атрибутом бога Фригга. Да и Локки, связанный с огнем, тоже мог превращаться в эту быструю птицу. В религии инков сокол был спутником или духовным братом бога Инки. Душа и мир предков В Египте ба-птица, олицетворявшая образ души, как правило, имела тело сокола и голову человека. Саркофаги и мумии в них часто наделялись масками сокола, и сам Сокар, бог мертвых, изображался как мумифицированный сокол. В Перу сокол воспринимался в качестве прародителя людей, а также солярного символам, охраняющего дух. Североамериканские индейцы считали, что сокол и камень – это потомки Солнца и Луны, олицетворение Мужчины и Женщины. В символике христианства используется два вида сокола: дикий и домашний. Дикий обозначает злую мысль или злое деяние, а домашний, напротив, святого человека, а иногда язычника, обращенного в христианскую веру. На Западе охотничий сокол – атрибут многих святых (например, покровителя охоты св. Губерта). С другой стороны, он изображался в качестве преследователя «всегда соблазняющего» зайца, т.е. преодоления похоти. В сюжетах о волхвах сокол часто изображается сидящим на руке у сопровождающего их мальчика. ...Много значений придавали древние люди соколиному образу, но самым распространенным и устойчивым было восприятие его как высокородного воина, охраняемого небесной благодатью. Поэтому неслучайно, что и в наши дни целый ряд элитных российских воинских подразделений содержит в наименовании или эмблеме сокола. источник   Макошь Дата: Четверг, 16.05.2013, 14:13 | Сообщение # 98 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Не время играть майскую свадьбу Кто не знает пословицы: «Играть свадьбу в мае, значит маяться всю жизнь»? Современные ЗАГСы пустеют в это время года. Откуда это пришло? Почему? Ведь известно, что вершина лета, июньский праздник Купалы, считался у древних славян самым благоприятным днем для зачатия ребенка. Если это случалось, то ребенок рождался умным, красивым, да и даром магическим обладающий. Почему же «соседскому» маю так не повезло? Причина прозаическая Прозаическая причина для людей, предпочитающих простые объяснение, заключается в том, что славяне были земледельческим народом. Что происходит в мае? Начало весны, Ярило – Солнце лишь недавно отомкнул своим ключом Мать Сыру Землю, основные земледельческие работы приходятся именно на май. Закрома уже пустели, гулять свадьбу и не на что, да и некогда. Гулять свадьбу, потом отходить от нее, в то время, когда надо пахать и сеять! Зачем же трем семьям - двум родительским и молодой – самим создавать себе голодный год? И, к тому же дети, зачатые в мае, родятся в январе-феврале, в холодные, темные месяцы, полные свиста ветров и ожесточенных натисков Морены – Зимы. Все верно. На первом уровне погружения в славянскую культуру. Причина потаенная Ищите настоящую глубокую причину в древних верованиях славян, в их представлениях об устройстве Мира. Есть разные миры – Правь, где живут Светлые Боги – Творцы, полные новых идей, Явь, где живут, бок о бок люди и Малые Боги (Домовые, Лешие, Русалки, Банники) и Навь – место обитания Темных Богов. Все гармонично связано со всем в едином круге Жизни. Даже Темные Боги играют позитивную роль, уравновешивая слишком быстрые изменения Светлых. Так наши славянские предки представляли законы этого Мира. И если бы только перечисленные Боги и Люди существовали вместе, это было бы идеальное место, идеальная Вселенная из Трех Миров, просто сказка какая – то. Но всегда есть что – то, что нарушает Вселенскую Гармонию. Возможно, это и есть гармония какого - то высшего порядка, но речь сейчас о мерзких сущностях, называемых Навьями, нарушающими гармонию трех миров. Кто же эти Навьи? Нави, иначе «навьи» - это духи смерти. Считалось, что навьями становились духи погибших иноплеменников и малолетние дети, умершие от болезней и несчастий. Также в навий рисковали превратиться души людей, которых за неподобающее поведение наказали силы природы. Что происходит именно в середине мая, 14 числа? 14 мая славяне отмечают Навий день — обряд воскрешения и почитания мертвых. Именно в Навь уходят души людей – до следующего воплощения. Души предков, светлых хранителей существуют в каком – то своем мире, другом измерении, сказали бы современники. Именно в мае граница между мирами утончается, и у славян начинались обряды, посвященные родовой памяти. Это печальные, но светлые обряды с принесением требы. «Аже се Роду и Рожанице крають хлебы и сиры и мед…». Требы каждому Богу соответственно определены. И в тоже время, в ночь перед Навьим днем навьи встают из могил, и начинаются страшные дни и ночи. Если почитать «Повесть временных лет» (1092 год), то возникновение эпидемии в Полоцке приписывается мертвецам - навьям, которые проскакали на невидимых конях по улицам. Беззащитная невеста Выходя из отчего дома, невеста в белом, печальном наряде, с плотно закрытым лицом, прощается с домом и своими Хранителями, и идет, беззащитная, к капищу, где ее после свадебного обряда возьмут под покровительство мужнины Хранители. Свадебные обряды славян всегда сопровождались различного рода предосторожностями от лихого глаза и несчастья. Специальный ясельничий (конюший) охранял новобрачных от всякого черного навьего проникновения и колдовства. Свадьбы всегда считались самым подходящим случаем для подобных колдовских лиходейств. В этот короткий священный, но чрезвычайно опасный промежуток времени весь будущий брак под угрозой – навьи, эти ужасные сущности, могут воспользоваться ситуацией. И тогда между счастливыми прежде женихом и невестой может поселиться навий холод, разрастающийся с каждый днем…. И в мае эти потусторонние сущности сильны, как никогда. В заключение: Именно поэтому не стоит играть свадьбы в мае. источник   Макошь Дата: Воскресенье, 19.05.2013, 12:08 | Сообщение # 99 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Символика свиста Исключительно интересная публикация Анны Аркадьевны Плотниковой о символике свиста. Работа может показаться наивной, однако имя исследователя-этнографа и фольклориста Плотниковой известно в кругах исследователей народного творчества Славян очень широко и исследователь обладает хорошей научной репутацией. Итак, перед вами статья доктора филологических наук, старшего научного сотрудника Института славяноведения РАН Анны Аркадьевны Плотниковой. "Среди резких, нарушающих покой и размеренность жизни звуков особое место занимает свист — явление, неизменно связываемое в народных представлениях с призывом зла, лиха, беды, нечистой силы. В регламентации правил поведения эта связь отражается в целом ряде запретов, касающихся повседневной жизни. Их мотивировки ясно указывают на демоническую природу данного звукового феномена. Свист входит в совокупность «неправильных», «нечестивых» действий, составляющих левую часть оппозиций языческий — христианский, грешный — праведный. Суеверы утверждают, что ежели кто свистит, то от того Богородицын лик отвращается. По представлениям поляков, когда свистит женщина, то семь костелов сотрясаются, а Богоматерь плачет, аналогично восприятие подобного поведения у румын: «нехорошо девушке свистеть, потому что Богоматерь будет плaкать». По полесским верованиям, нельзя свистеть в доме, иначе там заведутся ужи, «черт прилетит», поднимется ветер, разыграется буря. У севернорусских крестьян свистать где бы то ни было считалось грехом, в особенности — в избе. Так как свист в простонародье назывался «подражанием чертям», то о свистящих говорили: засвистал, как черт. По поверью сербов Боснии, ночью (а в доме— в любое время суток) нельзя свистеть, поскольку натемњаци 'дьяволы, черти' свистят сами, а также откликаются, приходят на свист. Грешным делом считали поляки Сандомирской пущи выделку свистков из вербовых веток, видимо, в силу представлений о связи вербы с чертом, нечистой силой. У западных и восточных славян со свистом и ветром связаны такие демонические персонажи, как черт, леший. Так, ветер gvizdovka, по мнению кашубов, подвластен дьяволу, играющему на вербовой дудочке ср. также пол. gwizdek 'черт'. Русского лешего всегда сопровождает сильный ветер; в Тульской губернии полагали, что вихрь происходит оттого, что леший сильно кружится и машет крыльями. Именно эти демоны чаще и скорее других откликаются на звук свиста. С помощью свистка пасет свой скот севернорусский пастух, и смерть от лешего грозит ему в том случае, если он воспользуется свистком в неурочное время и в неположенном месте. Итак, свист как обращение к потустороннему миру ведет к опустошению и заполнению пустого, открытого («освободившегося») пространства нечистой силой. Пустое (незаполненное) и нечистое дополняют друг друга. Поэтому свистать значит опустошать и призывать нечисть. Кстати, потусторонний мир в народных представлениях также отличается незаполненностью. Что «там» есть? Прежде всего, демонические силы, души предков. Свист есть прямое попадание в ничто и в никуда, где господствует нечистая сила, обитают души предков, что, впрочем, очевидно, одно и то же по своей природе. Всякое отсутствие творения, созидательного начала ассоциируется со свистом. Пустое, открытое пространство, по которому гуляет ветер, — вот место, закрепленное за свистом. Между прочим, и сам ветер «уносит» с собой все реально существующее, материальные и духовные ценности, творения рук человеческих. На первый взгляд, в некотором противоречии с выше изложенным оказываются сведения о свисте во время тризны, поминок: вятская свистунья, свистопляска— обычай свистеть на могилах с целью отгона, как справедливо предполагает Д. К. Зеленин, нечистой силы. Апотропеическая семантика свиста, как и других звуковых явлений, проявляется в целом ряде календарных обрядов. Возможно, что здесь происходит сознательное уподобление нечистой силе (как, например, во время ряжения) с целью спуститься (или подняться?) до ее уровня, чтобы иметь возможность (получить «сакральное» право) с ней бороться. В то же время нельзя отрицать влияния элементарных представлений о гомеопатической магии: «подобное излечивается подобным». В символике свиста присутствует и момент имитации разудалого, беспечного веселья (создания нарочитого веселья), которое также является сопутствующим ритуальным компонентом (противоестественным — с точки зрения просвещенного ума) похоронных и поминальных обрядов (о ритуализованном выражении подобных эмоциональных действий". Исх.: Плотникова А.А. О символике свиста. Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян/Отв. ред. С.М. Толстая - М.: Изд-во "Индрик", 1999, с. 295-304. источник   zoloto Дата: Вторник, 21.05.2013, 23:45 | Сообщение # 100 Группа: Удаленные О магических функциях колокольчика в народной культуре Славян Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука и речи в традиционной культуре Славян В традиционной культуре магические функции имело не только слово, человеческая речь, не только звуки, издаваемые человеком и животными (свист, пение, лай и под.), но также звуки природы (вой ветра, треск деревьев) и шумы (стук, щелканье, звон и т.п.). Одним из предметов, издающих звук и имеющих магический смысл, был звоночек, или колокольчик. Он известен разным народам и культурам. Бронзовые колокольчики найдены при ассирийских раскопках. Из колокольчиков состояли некоторые музыкальные инструменты, имевшие религиозную функцию, такие, как, например, систр (металлическая погремушка) у египтян, кимвалы и тимпаны у евреев и др. Они служили культовым целям и использовались на праздниках для аккомпанемента танцующим. Верхняя одежда еврейского первосвященника была увешана колокольчиками. Способность звона колокольчиков отгонять злые силы отражена, например, в сочинениях античных авторов. По свидетельству Плиния, могила царя Клузии Порсенна была украшена сверху колокольчиками, которые звенели, раскачиваемые ветром. С той же целью в античности колокольчики вешали на шею домашних животных, на чучела, охраняющие фруктовые сады; звон меди усмирял гнев богов и прекращал бурю и град; звоночки прикрепляли на священных деревьях: часто на таких колокольцах имелись жертвенные надписи. В мирской жизни звон колокольчика служил знаком, предупреждением: он привлекал внимание посетителей (на дверях магазинов), объявлял о начале купального сезона, о начале или конце праздника, о маршах ночного дозора, о начале публичных собраний и т. п. [DIMA, р. 192, 250; Христианство, 1, с. 786]. Бронзовые колокольчики известны на территории всех славянских земель: в Поморье, реже — в Великополыне, Силезии, северной Руси, Чехии, Словакии и у южных славян. Однако более характерны они для стран восточной Балтии (у пруссов, литовцев, латышей), территории финских племен (в верхнем течении Волги, на юг от Ладоги, в Эстонии и Финляндии), спорадически (очевидно, заимствованы) известны в Скандинавии и северо-западной Германии и очень многочисленны в Венгрии. Они имели круглую или коническую форму, а снизу — отверстие, в основном крестообразное. У древних балтов они использовались как украшения; у аваров — были частью конской упряжи [SSS, s. 443 ]. По славянским материалам, колокольчик— это ритуальный предмет, звук которого использовался для отгона потусторонних сил, неблагоприятных явлений, для отпугивания хищных и изгнания вредных животных, а также для коммуникации в обрядовых ситуациях, когда человеческая речь была запрещена. Символические функции колокольчика основываются: 1) на апотропейных свойствах металла; 2) на ритуальной маркированности его «голоса» — звона, противопоставленного речи и замещающего речь в определенных ситуациях; а также 3) на различении отдельных видов звона: громкого — тихого, звонкого — глухого. Славяне использовали колокольчик в обрядах и ритуализованных ситуациях, а также в обыденной жизни: их вешали на шею домашним животным, чтобы они не потерялись в лесу и на пастбище. Былое исключительное отношение к колокольчикам, бубенцам и звонкам как к предметам сакральным, кажется, отражено в словацком запрете, согласно которому даже детям не разрешалось играть с звенящими предметами, потому что их звук может накликать беду (или бедность) [Ноrvath 1968, s.110, ок.Угровца] (в противоположность тому, что звон, позвякивание, наоборот, отгоняют злые силы). В апотропейных ситуациях колокольчики применялись достаточно широко: считалось, что их звон отгоняет вообще все злое, ведьм, души заложных покойников, град, бурю, диких зверей, кротов, мышей, лягушек, змей и прочих гадов, болезни и т. д. В средней Словакии накануне дня св.Люции (13.ХП), одного из «ведьминых» дней, когда особенно сильна и опасна нечистая сила, пастухи и парни выгоняли из села ведьм: они бегали между домами, по дорогам и щелкали бичами, свистели в пищалки и на пальцах, трубили в рога и трубы, звонили коровьими колокольчиками и вообще старались создать как можно больше шума [Ноrvathovа 1986, 5.39; Сеrvenak 1966, s.97]. В Словении на рождественский стол клали колокольчики домашних животных и топор — для защиты от злых сил [КОО-ЗП, с.248]. У русских в Страстную среду утром и вечером ребята бегали с коровьими колокольчиками вокруг деревни и приговаривали: «Около двора железный тын!» [Майков 1869, с. 157]. Мораване вешали на майское дерево, поставленное к дому девушки перед 1 мая, скотий колокольчик как охранное средство [Vaclavik 1959, 5.149; Кuldа 1875, 8.300]. Для защиты от бури, града, отгона градовых туч чаще использовались колокола, а также иные магические средства, не связанные со звоном (обнажение, выбрасывание печной утвари и т.п.). Однако имеются, хотя и редкие, примеры использования колокольчиков. В Силезии (Польша) во время бури звонили в маленькие колокольчики, освященные в день св. Урбана (25 мая), которые, как верили, разгоняют тучи [Роspiech 1987, s.227]. В Краковском повете обходили дома с колокольчиками, когда слышали гром, тогда «туча сама убежит» [АМЕК, 1/1554/rkр.]. Так же выгоняли и задержавшуюся зиму: в Архангельской губ. в случае, если снег до Егория (23.IV) не сойдет, ребятишки с колокольчиками, которые потом привязывали коровам, трижды обегали каждый дом, а за это им давали гостинцы [Соколова 1979, с. 182, примеч.2]. Для того, чтобы защититься от хищных зверей, русские Вологодского у. в Великий четверг ходили в лес и кричали: «Волки, медведи из слуха вон; зайцы, лисы к нам в огород!» При этом стучали в сковороды, звонили коровьими колокольчиками [Зеленин 1991, с.392]. Гуцулы отпугивали диких зверей на Благовещение: рано утром один из домочадцев нагим обегал с колокольчиком вокруг дома и говорил: «Як дилеко чути сего дзвiнка, аби так звiрка за дилеко ни сьмiла приступити до меï худоби» [Онищук 1913, с.ЗЗ]. Вероятно, с той же целью в Каринтии пастухи жгли костер на возвышенности за селом, а сами звенели колокольчиками вокруг огня [Колева 1981, с. 94]. Мотивировки подобных обрядов могли меняться: говорили, что мальчики обегают в Страстной четверг с колокольчиками на шее вокруг деревни для того, чтобы «скотина прямо с пастбища ходила домой, а не плутала» [КГ, с. 457, Новгородская губ.]. Не меньший вред приносили землероющие зверьки; их изгоняли, как и змей, лягушек и прочую нечисть, в Великую пятницу. В средней Словакии (Липтов) бегали по полям или обходили поля вокруг с колокольчиками, отчего кроты и мыши должны были уйти; так же поступали в словацких хуторах в Венгрии, где в тот же день вечером парни бегали со звоночками со двора во двор — чтобы жабы не лезли в дома [SN 1973, №1,s.73]. В Болгарии (Пловдив) подобные обряды исполнялись 1 марта: тогда дети бегали со звонками по дворам и домам и кричали: «Бягайте змии и гущери, че Баба Марта иде с калъчката да ва сече» [Пловдивски край, с.264], а в Груже (Сербия) — в ночь на Иеремию (1.У.): девушки одевались в праздничную одежду, вешали на шею колокольчики, избирали «царицу» и с нею перед полночью обходили каждый дом в селе, звонили колокольчиками и пели: «Jеремиjе у поле, Бежте змиjе у море», входили в дом и будили домочадцев [Петровић 1948, с. 244]. Защитными свойствами обладал не только звон колокольчика, но и сам звоночек, сделанный из металла. Часто в таких целях использовались колокольчики, уже побывавшие в ритуальных ситуациях и поэтому обладающие большей магической силой. С их помощью лечили болезни, в основном связанные с речью, голосом — на основании сравнения голоса человека и «голоса» колокольчика. Женщин, страдающих кликушеством, поили морозной водой из свадебного колокольчика [Сумцов 1881, с. 96, Новгородская губ.]. Сербы ок. Пожега много раз поили водой из «скотьего» колокольчика детей, которые не начинали говорить в положенное время, а во Враньском Поморавье для того, чтобы ребенок заговорил, после того, как его напоят водой из звонка, качали его еще в люльке, подвешенной на дверях комнаты [Тре6jешанин 1991, с. 205, 206}. Словаки поили детей, которые плохо говорили, водой из колокольчика, используемого во время колядования [Сicmanу, 8.149, Чичманы в Западной Словакии]. Поили ребенка из колокольчика и для того, чтобы голос у него был звонкий [ДОО, с. 145, Сербия]. Связь звоночка с голосом отражена в некоторых песнях сербских «лазариц» [Ћoрћевић 1958, с. 243, Лесковацкое Поморавье]. Двойная магия — магия предмета и звука — использована в следующем обрядовом действии: в польском Поморье в Сочельник били звоночком плодовые деревья. Таким образом их «пробуждали к жизни», чтобы осенью был хороший урожай [Stelmachowska 1933,s.51]. В качестве апотропейных предметов использовали колокольчики в свадебной обрядности. В Олонецкой губ. звонили в колокольчик во время рукобитья. В России, так же, как и в других местах, колокольчики навязывали на дугу в упряжи свадебных лошадей, а после свадьбы сохраняли [Сумцов 1881, с. 96]. В Родопах жених перед свадьбой посылал невесте на девичник украшенного цветами, красными нитками, колокольчиками и золотыми яблоками белого барашка, а в Граово колокольчик вместе с красным петухом привязывали к шесту, так что получалось своеобразное свадебное знамя. Широкое использование колокольчиков в свадебном ритуале послужило основой для девичьих гаданий о замужестве. На святки девушки ходили слушать звуки: если у перекрестка или у проруби кому-нибудь послышится звон колокольчиков, который трактовался как звуки свадебного поезда, то девушка выйдет замуж (рус.); [Логинов 1988,с. 74, Заонежье]. Так же гадали в Костромской губ.: в полночь девушки выходили на перекресток, очерчивали круг и, стоя в нем, прислушивались, и если почудится им звон колокольчиков или смех и пение, то быть им замужем [Снегирев 1837, с. 48]. В Вологодской обл. летом девушки «звали судьбу на крестки»: они выходили за село и ложились в очерченном магическом кругу на дорогу, прислонив ухо к земле; если слышался большой колокол — к смерти, а если звенели маленькие колокольчики или бубенцы — быть свадьбе; с какой стороны зазвенят — оттуда и ждать суженого [Брагина1980,с.15]. В некоторых случаях, когда звон колокольчиков противопоставлялся не голосу, а молчанию, он служил знаком жизни, а безмолвие — знаком смерти. В Сербии, например, если в доме кто-то умер, в знак траура со стада снимали все колокольчики [Беговић 1986, с. 210] или, если умирал чабан, с овец состригали шерсть, не стриженную несколько лет, и снимали звонки, «чтобы стадо онемело» [ГЕМБ 1930, кн.5, с. 107]. Подобные обычаи известны также у болгар и поляков. Связь звона колокольчиков (как и других звуков типа свиста и под.) с миром мертвых отражена в обычае продавать звоночки и Колокольчики на ярмарках, устраиваемых перед церковными праздниками. В с. Никола-Дудник Ярославской губ. на престольный праздник, 9 мая, продавали детские глиняные игрушки, преимущественно колокольчики особенного устройства и глиняные дудки [Зеленин 1995, с.135]. Д. К. Зеленин считал, что этот праздник, поразительно схожий с вятской «свистуньей» (которая, по преданию, праздновалась в честь убитых в битве устюжан), восходит к семицким поминальным обрядам, посвященным заложным покойникам. Особенностью таких праздников является свист, игра на дудках и др. звуки, считающиеся языческими оберегами от нечистой силы. В рассмотренных примерах магических действий (количество которых легко можно умножить) колокольчик входит в ряды синонимичных символов, имеющих значение оберега, причем символов не только звуковых (щелканье бича, стук в сковороды, свист, стрельба), но и предметных (топор, цепь, нож—железные предметы; красная нить, «красный» петух); акциональных (обегание или обход вокруг села, дома, поля; бужение людей, деревьев); вербальных (сама ритуальная речь, выкрики, а также называние предметных символов: например, слова «железный тын» имеют в магических действиях такое же значение, как и сам железный забор). Таким образом, и сам звоночек, и его звон в случае необходимости могут быть заменены предметами и звуками с аналогичными функциями. В Словакии, например, в Страстную субботу мальчики, изгоняя насекомых, бегали по дому, звеня цепями и лязгая замками [Веdnarik 1943, s.89, Калиште], хозяйка обходила дом со связкой ключей, сильно звеня ими, чтобы прогнать грызунов [Horvathova 1986, s. 179, ок. Нитры]. Подобные действия могли совершаться и под колокольный звон. Колокольчики использовались также сакральными лицами и ряжеными, которые представляли иномирные силы, духов, святых. Наиболее яркий пример такого рода — использование звоночков болгарскими кукерами и русалиями. Русалии — не ряженые, а специально избранные лица, функции которых— лечить «самодивские», или «русальские» болезни, то есть болезни непонятного происхождения, которые, как считали, насылались самодивами и русалками. Сами «русалци», их обувь, а также особый священный посох— тояга— были увешены звоночками и бренчащими предметами [Маринов 1914, с. 477, 485]. Болгарские кукеры, или дракуси, ходили в понедельник на Тодоровой неделе. Они рядились в женскую одежду, приделывали горбы из тряпок, а на ремнях привешивали колокольчики и звоночки скота; в их облике причудливо сочетались зооморфные и орнитоморфные признаки; они носили с собой деревянное оружие. Главные персонажи кукеров — кукерска бабка (или майката) и дедо, или старец. Ряженый бабой носил прялку с куделью и веретено и изображал прядение, а дед впрягал кукеров в плуг, пахал, сеял и бороновал, произнося ритуальные слова благословения посевов [Маринов 1914, с. 372-377]Это с очевидностью указывает на то, что и русалии, и кукеры выполняли важную ритуальную функцию — защищали село и людей от злых духов и тем самым способствовали плодородию, здоровью, благополучию. В этой связи колокольчики нужны были им, с одной стороны, для изгнания бесов, с другой— для увеличения своей силы. Это подтверждает и привешивание звоночков на поясе, считавшемся вместилищем силы, мощи человека, и на обуви. Среднесловацкий обряд «волочение колоды» и словенский «хождение с конями» исполнялись в конце масленицы. Их участники также были обвешаны по поясу звоночками, также ходили по селу, волоча за собой плуг (корыто — в Словении) или держа в руках палку, изображающую оглобли, к которой на веревке была привязана колода (Словакия). Они крали, загораживали дорогу оглоблей, требуя выкупа, ходили, выбирая самую трудную дорогу, часто через забор, влезали на крыши и т.п. [Тurzovа 1970, s.159-160]. Ритуальной пахоте болгарских кукеров соответствует чешский масленичный обряд «ворачки» (от orati— пахать); здесь также присутствовали колокольчики: ими были обвешаны ряженые (медведь, клибна, жираф и др.), шедшие вслед за «пахарями». У русских провожали масленицу ряженые, одетые в рубища, выпачканные сажей, с кнутами, метлами в руках; везде, даже на свои шеи они навешивали коровьи колокольчики и всякие погремушки [Соколова 1979, с. 29, Пошехонский у.]. Обвешивались колокольцами и участники празднования Петрова дня (29.VI.): «а сами разрядимся, как на святках, обвешаемся колокольчиками, бубенцами... и идем. Крик, шум, пляска, пенье...» — играли на гармонике, били в бубны, в печные заслонки, в косы — и так всю ночь [Соколова 1979, с. 253, Тульская губ.]. Типологически сходными с кукерскими бабой и дедом являются словацкие ряженые d'ad и baba, в компании певцов обходившие дома на Новый год. Дед с зачерненным сажей лицом был густо обмотан перевяслами, на которых висело 72 звоночка. Он непрестанно звонил ими все время, пока баба выметала углы дома [Vaclavik 1959, s.30, ок. Поважской Быстрицы, средняя Словакия]. Колокольчики являлись украшением одежды (их вешали на шею, на пояс, на ноги участников обрядов), так что издавали звук при любом движении, независимо от воли ряженых. Звоночек также могли носить в руке и звонить им в определенных случаях, чаще всего для того, чтобы подать знак о своем приходе. Таковы антропоморфные ряженые Барборки, Микулаши, Люцки у чехов, словаков и мораван. В Чехии в процессии ряженых в день св. Николая (Микулаша) (6.Х11.) звонили колокольчиками все участники обхода: Микулаш, который звонил за дверью перед тем, как войти, ангел, который вел на цепи черта, и черт, который звонил звоночками, привязанными около пояса, гремел цепью и грозил вилами [Frolес 1989, s.32]. Словацкие Микулаши, одетые в нижнее белье, набитое сеном, подпоясанные цепью, в рогатых шапках, — носили с собой звонок, которым позванивали, и сажу, которой пачкали всех, кто хотел к ним приблизиться [Воdnar 1911, s.245, Мыява]. Часто в чешских и словацких деревнях колокольчиками был обвешан черт, или дьявол. Люцка, которой рядилась какая-нибудь девушка в канун дня св. Люции (13.ХП.) надевала все белое, заворачивалась в простыню, обвязывала полотенцем голову, а в руки брала звоночек и гусиное крыло; так она шла на вечёрки к пряхам, обметала девушкам лица, тыкала перьями в глаза [Сеrvenak 1966,s.98, Лишов]. Носили с собой звоночек и звонили под окнами, оповещая о своем приходе, чешские и моравские ряженые Барборки и матушки — такие свидетельства весьма многочисленны. В Познанском воев. стуком в дверь и звоном колокольчиков, привязанных к сапогам, возвещали о своем прибытии Юзеф и гвяздоры, ходившие по домам в Сочельник [КОО-ЗП, с.209]. В польской Силезии в Сочельник по деревням ходили пастухи. Они надевали на себя снятые со скота колокольчики, цепи и другие бренчащие предметы и под звуки труб и пищалок ходили по домам, где их угощали [там же, с. 206]. Те же атрибуты использовались при ряжении различными христианскими персонажами, ангелами, святыми. В Чехии, например, ряженый в белые одежды Иисусик обходил дома, а перед тем, как войти, звонил в колокольчик под окном или за дверью [Zibrt 1950, s.491, Подкрконоше]. В Лужице накануне Сочельника ходил по домам «божий ребенок» — девочка, завернутая в белое полотно. B одной руке у нее была метла со звоночком, в другой — узелок, из которого она одаривала послушных детей [Vykoukal 1901, s.33]. Более того, члены церковного братства, ходившие на Рождество по домам, брали у старосты церковный колокольчик и с ним колядовали [Чубинский 1872, с.265]. В церковном рождественском обряде «гнать стадо» изображали отгон стада в Вифлеем: пастух, щелкая бичом, гнал перед собой парней, обвешанных колокольчиками и блеющих, -как овцы, а мужчины выходили из домов и стреляли из ружей [Frolес 1989, s.78, юго-западная Моравия]. В обряде просматривается народная традиция рождественского ряжения животными и использования звона колокольчиков, щелканья кнутом и стрельбы из ружей для отгона нечистой силы. В других вариантах пастух или парень гнал перед собой детей, звонящих колокольчиками и блеющих, которые останавливались там, где можно что-нибудь получить [Zibrt, s.493, Силезия] или колядовали под окнами [Ваrtos 1892,s.14, р-н Угерске Градиште]. Колокольчики — обязательный элемент украшения зооморфных ряженых в рождественский и масленичный периоды. У коз, коней, разнообразных ряженых кобылами (чешской клибны, шимла, бруны, словацкого туроня, болгарской камилы, или джемала и др.) колокольчики привешивались к шее, к голове. Колокольчиком объявляли свой приход ряженые кобылами бруны в Чехии [Zibrt 1950, s.98-99]. Русские также делали маску коня: к чучелу конской головы привязывали множество колокольчиков и разноцветных лент; вместо туловища прикрепляли к голове белую простыню, в которую заворачивался парень [Громыко 1986, с. 245, Тюменская обл.]. Словенцы на масленицу гоняли зверя «гшо», деревянная голова которого обтянута заячьей шкурой, на шее — поводок и звоночки [СL 1893, rос.З, s.358]. У болгар чучело камила (верблюд) было обвешано трещотками, звонками и колокольчиками, так что при движении издавало страшный шум [СД, с.336]. Иногда звоночек появляется на ряженом медведем, хотя для него это не характерно. Приведем одно интересное описание из Моравии. В последние дни масленицы ряженые ходили по селу собирать продукты, чаще всего с «медведем», которого изображал парень, обкрученный гороховой соломой, с длинным соломенным хвостом и с колокольчиком между ног. Он танцевал с хозяйскими дочками «на лен и коноплю», а где не потанцует, там, верили, не уродят эти культуры. Солому с «медведя» обрывали и подкладывали в гнездо гусям, чтобы они хорошо плодились [Ваrtos 1892, s. 31, Валахия — Бродско]. В данном случае функции колокольчика, привешенного между ног, — маркирование смысла всего ритуала, направленного на обеспечение плодородия и «вода» скота. Колокольчиками иногда украшали и чучела. У русских в Сольвычегодском у. к святочному ряжению готовили «чучелу» — огромную куклу, сделанную из бревна, с раскрашенным красками лицом, которому придавали устрашающее выражение, одевали в бабью одежду, даже приделывали волосы из конского хвоста; там же, под лентами головного убора подвешивали колокольчик, к язычку которого привязывалась веревочка. Главный эффект от появления «чучелы» на посиделках— произвести переполох [Громыко 1986, с.246]. Летом на Русальной неделе (до или после Троицы) у восточных славян исполнялся обряд «проводы русалки». В Аткарском русалку представляло соломенное чучело коня, увешанное колокольчиками (бубенчиками) и разноцветным тряпьем, за которым валил народ, преимущественно женщины и дети, гремели трещотками, били в тазы и заслонки; так шли к реке и бросали чучело в воду [Зеленин 1995, с.258]. Колокольчик (звоночек, бубенчик) принадлежит к архаическим явлениям народной культуры » довольно широко используется в обрядности до сих пор. В связи с его охранной, защитной семантикой колокольчик используется в переломные моменты жизни: во время ритуалов «перехода» (в свадебной и похоронной обрядности), во время болезни (как пограничного состояния между жизнью и смертью), в периоды и праздники календаря, считающиеся переходными (масленица, Тодорова неделя, осенне-зимние праздники) или опасными из-за особой активности нечистой силы (дни св. Николая, св. Люции, Рождественский сочельник, Русальная неделя, Ивана Купалы, св. Петра). Валенцова М.   zoloto Дата: Понедельник, 17.06.2013, 22:43 | Сообщение # 101 Группа: Удаленные Гендер в предметном коде культуры: символ и архетип... (на материале славянских обрядов первого года жизни) В настоящее время гендерная проблематика находится в фокусе научного и общественного внимания как в России, так и за рубежом. В последние годы вышло немало научных сборников и монографий, посвященных анализу форм проявления «мужского»/«женского» в традиционной культуре, функционированию мужских и женских субкультур, гендерным стереотипам поведения и ценностным ориентирам[1]. Тем не менее многие аспекты данной проблематики пока еще недостаточно изучены. Для понимания концепта «мужского»/«женского» в традиционной культуре важнейшим является анализ атрибутики пола, в том числе семантики и знаковых функций гендерных предметных символов. Несмотря на то что перечень сугубо мужских / женских предметов в традиционной культуре достаточно представителен, в обрядах половой идентификации используется весьма ограниченный набор знаковых вещей. В славянском мире в качестве наиболее устойчивой комбинации, репрезентирующей идею пола в предметно–символическом коде культуры, является бином топор–веретено (как вариант: рубящее/режущее орудие – предмет, связанный с процессом прядения[2]). Имеющиеся в нашем распоряжении материалы демонстрируют неслучайность и устойчивость этой символической предметной оппозиции в разных локальных традициях, что дает основание полагать, что данный бином носит общеславянский характер и отражает определенные системные связи на уровне архетипов. Цель исследования – определение знаковой функции гендерных предметных символов топор–веретено[3] и того образа и концепта, репрезентацией которого они являются. Исследование выполнено в основном на материале славянских обрядов первого года жизни, доминантой которых служит ритуальное формирование и закрепление половой идентичности. Говоря об обрядах половой идентификации, не следует забывать, что в прошлом ритуальное формирование гендерного статуса младенца начиналось значительно раньше его рождения. В традиционной культуре легитимной предпосылкой появления на свет ребенка была свадьба, поэтому уже в этот момент совершаются магические действия, призванные обеспечить рождение ребенка определенного пола. Появление мальчика, наследника семейного имени и имущества, в отличие от девочки, в народной культуре оценивалось более позитивно, воспринималось как благословение Божие[4]. Не случайно на свадьбе предпринимаются различные действия, направленные в первую очередь на рождение мужского потомства, в том числе с использованием «мужских» предметных метафор. Так, прежде чем войти в новый дом, невеста перешагивала через топор (луж.) или становилась на нож или топор, который потом забрасывала на крышу дома (югосл.)[5]. В Западной Словакии топор клали под постель молодоженам[6]. Согласно народным представлениям, формирование пола будущего ребенка происходит в момент зачатия, не случайно при этом фигурируют предметы с «половой» семантикой. Если супруги хотели девочку, женщина клала на время полового акта под подушку «прялочку», выструганную из лучинок, если мальчика – под подушку засовывали топор (Прикамье)[7]. В Заонежье мужчине советовали: «Если хочешь парня состряпать, то сунь за пояс топор и сделай дело»[8]. В Черногории женщинам во время прядения запрещалось касаться веретеном мужчины, чтобы у него не рождались одни девочки[9]. Также верили, что нельзя касаться веретеном беременной, так как это приведет к рождению дочери. Если же супруги хотели девочку, то беременная натыкала на веретено головку лука, а другой край веретена перевязывала красной ниткой или цепью от котла над очагом[10]. Примечательно, что магия веретена распространялась и на домашний скот: так, сербка, сажая курицу на яйца, «мешала» их веретеном, чтобы было больше курочек и меньше петушков[11]. Манипулирование предметами – тендерными символами – могло не только обеспечить формирование желаемого пола будущего ребенка, но и предотвратить нежелательное появление детей. Для этой цели в день свадьбы закапывали снятое с рукояти топорище. Верили, что молодая останется бездетной, пока топор находится в земле[12]. Не желая более иметь детей, женщина прокалывала веретеном сорочку, в которой она рожала[13]. Гендерные символы присутствуют и в родинном обрядовом комплексе, причем не только на предметно–акциональном, но и на вербальном уровне ритуала. Образы топора и веретена как метафоры рождающегося младенца мужского/женского пола встречаются в заговорах на облегчение родов. У сербов при затянувшихся родах через рубашку роженицы пропускали топор и веретено и говорили: «Ако си мушко, узми секиру; ако си женско, узми веретено!» («Если ты мужского пола, возьми топор, если женского – возьми веретено!»)[14]. Как вариант приведем еще один заговор, где вместо предметных символов актуализировано действие рубить/чесать: «Шла Ева цэраз морэ, золотыми ключами отмукала, две душечки на этой свет уйзволяла. Кали девачка, дак чэшыся, грэбыся, на этый свет явися. А кали мальчик – сечыся, рубайся, на этый свет яуляйся»[15]. То, что речь в тексте идет о вычесывании льна (первой стадии прядения, по мнению некоторых исследователей[16]), подтверждают заговоры, где в качестве женского символа упоминаются щеть и гребень[17]. С половой идентификацией младенца связан и акт отрезания пуповины с использованием гендерно маркированных предметов. Пуповину только что родившейся девочки перерезали обычно на веретене, «чесалке» (гребне), прялке, эти предметы также прикладывали к новорожденной[18]. Старались отрезать пуповину так, чтобы она упала на пряжу. Отрезанную пуповину или отпавший пупок клали на прялку, ткацкий стан[19]. Новорожденной девочке проводили куделью по губам, чтобы она была хорошей пряхой (славон.)[20]. На родинах произносились пожелания новорожденной: «Чтобы тонко пряла, часто ткала, рукодельничала»[21]. В некоторых районах России при рождении дочери было принято прибивать прялку на угол избы[22], дарить родившейся девочке маленькую прялку – впоследствии это была ее первая игрушка[23]. Мальчику пуповину обрезали на топоре (колуне), «чтоб, значит, работник был»[24]. В обряде родин южных славян пуповину мальчика перерезали топором или ножом[25]. Новорожденному мальчику вкладывали в руки топор (прикарпат.), нож или кинжал (харьков.)[26]. Закрепление, подтверждение полового статуса младенца имело место и в обрядовом комплексе крещения/крестин. Так, в Северной Словакии у порога двери, в которую должны были внести ребенка после обряда крещения, клали топор для мальчика или кудельдля девочки[27]. Лужичане в этом случае клали топор и пилу для мальчика и прялку и веник для девочки[28]. В Поморавье в момент крещения мальчика в церкви отец рубил дрова[29]. В ряде традиций перед крещением в пеленки для девочки клали немного льна (бел., луж.)[30]. Новорожденную девочку передавали крестной матери через прялку (рус.), гребень (укр.), возвращаясь из церкви, крестная брала кудель и садилась прясть, чтобы девочка успешно овладела этими операциями (рус., пол.)[31]. От нечистоты родин роженица очищалась у русских преимущественно баней (одной–тремя и более), у белорусов – баней и «обмыванием/размыванием рук» (одна или с повитухой), у украинцев – «размыванием рук» обязательно вдвоем с бабкой[32]. Наиболее интересное описание этого обряда относится к Украине. Происходил он в разные сроки (и до крещения, и после него) и отличался многими локальными особенностями. Повитуха готовила «непочатую» воду, куда добавлялась иорданская вода, конопляное семя, ягоды калины, хмель, зерно овса и другие злаки. Роженица становилась правой ногой на топор, если родился мальчик, или на гребень (прялку), если родилась девочка[33]. В других вариантах обряда роженица касалась босой ногой топора или веретена[34]. Акцентирование половой принадлежности младенца прослеживается в обрядах, где актуализируется идея начала, первого раза. Так, во время первого купания в зависимости от пола младенца рядом с дежой клали топор или веретено[35]. У русских Олонецкой губернии мальчика ставили на топорище, когда он первый раз засмеется[36]. В период после рождения младенца и до появления у него первых зубов повсеместно опасались его «подмены» со стороны нечистой силы, злых духов, особенно в опасное ночное время. С этой целью в люльку или под нее клали предметы, которые традиционно трактуются исследователями исключительно как обереги. Так, в Заонежье под зыбку мальчика клали топор и полено, а под зыбку девочки – веник, к люльке для мальчика на ночь подвешивали кусочек кожи и шило, а для девочки – веретено и кудель, иногда на щепке или детской прялке[37]. Веретено (прялка, кудель) и топор выступают в качестве традиционных оберегов младенца и в иных локальных традициях[38]. Представляется, что предметы, наделяемые в народной культуре апотропейными функциями, в первую очередь связаны со знаком половой идентификации младенца[39]. Закрепление с помощью гендерных знаков–символов пока еще зыбкого полового статуса новорожденного само по себе служило надежным профилактическим средством против «подмены» и иного нежелательного влияния негативных сил. Знаковым событием первого года жизни является прорезывание первого зуба, обычно приходящееся на полугодовой рубеж. В связи с этим примечателен обряд, зафиксированный в Заонежье. Для младенца в полугодовалом возрасте устраивалась специальная баня, при этом в банные дрова для девочки клали веретено[40]. В качестве символического заместителя младенца женского пола веретено фигурирует и при совершении ритуальной кражи ребенка по истечении года с момента рождения (болг.)[41]. Наделению ребенка «культурными» признаками пола посвящены постриги (бел. застрижки, укр. пострижчины, обстрижчини). Этот обряд мог совмещаться с первым обрезанием волос и в таком случае совершался через год после рождения или мог происходить на третьем, пятом, седьмом году жизни. Основным моментом пострига было посажение ребёнка на объект или рядом с объектом, символизирующим мужскую или женскую сферу деятельности[42]. Обычно при первой стрижке волос ребенка сажали на шубу, под которую для девочки прятали веретено, а для мальчика – топор[43]. Примечательно, что первое обрезание волос сопровождалось наделением ребенка атрибутами, указывающими на принадлежность миру культуры (пояс, крест). В результате всех этих мер создавался человек, совершалось его «настоящее» рождение[44]. Собственно в этот момент и завершается ритуальное формирование пола младенца, красной нитью проходящее через все ключевые моменты начального этапа жизни. Итак, очевидно, что предметная оппозиция рубящее/режущее орудие – предмет, связанный с процессом прядения, является устойчивой метафорической гендерной парой в обрядах ритуального формирования пола, а сопряжение элементов топор–веретено представляется наиболее архаичным вариантом воплощения оппозиции «мужское»/«женское» в предметно–символическом коде культуры. Подтверждением этого тезиса может служить тот факт, что эти предметы выступают в качестве гендерных знаков–символов в мифопоэтической традиции. Так, веретено как атрибут женщины упоминается в народных этиологических мифах[45]. Метафорическое соотнесение топора с образом мужчины, а веретена с образом женщины прослеживается в русских пословицах: «Смирен топор, да веретено бодливо», «Знай, баба, свое кривое веретено»[46], «Кривое веретено не выправишь», «Мужик без топора хуже бабы»[47] (ср. также загадку о мужиках и бабах: «Семь топоров в подлавице смирно лежат, две прялки рогами врозь[48]»). О мифологических корнях этой пары свидетельствуют встречающиеся в фольклоре образы золотой секиры и золотого веретена (клубка) как символов «мужского»/«женского». Превращение девицы в золотое веретёнце и наоборот – устойчивый мотив сказочного фольклора. Показательно употребление этих предметных метафор в заговорах, наименее подверженной изменениям архаичной жанровой форме с жестко ограниченным словарем. Исследователи отмечают, что особенность этого жанра – в теснейшей связи с ритуалом, а глубокая реконструкция заговорной схемы приводит, в частности, к более архаичным конструкциям – к схемам творения, в которых «проверяются» ряды «макро–микрокосмических» отождествлений[49]. Неслучайность связки топор–веретено и обнаружение ее в различных локальных традициях славянского мира говорит о том, что мы имеем дело с архаичными элементами мифопоэтической системы. Очевидно, что семантика данных предметов и их роль в ритуале значительно глубже принятого ранее рассмотрения их использования в обрядах детского цикла в русле социализации, приобщения к сфере мужской/женской производственной деятельности, наделения необходимыми трудовыми навыками и т.п. При этом ссылка на толкование информантов не может приниматься в расчет, так как в этом случае мы, очевидно, имеем дело с вторичной семантизацией при утрате глубинного первоначального смысла. Попробуем определить, репрезентацией какой мифологической схемы и какого образа–концепта является бином топор–веретено. Известно, что традиционная культура – универсальный знаковый комплекс, в основе которого лежит представление о том, что макрокосм и микрокосм, природное и культурное, божественное и человеческое отражают единый космический миропорядок, а актуальная картина мира неминуемо соотносится с космологическими схемами, рассматриваемыми как прецедент, служащий образцом для воспроизведения уже в силу того, что он имел место в первоначальные времена, «в начале». Для архаичного сознания мифопоэтической эпохи все, что есть, результат последовательных воспроизведений прецедента, первособытия, экспликация исходной ситуации (творение) применительно к новым условиям «оплотняющегося» космологического бытия[50]. В этой семиотической системе жизнь человека не могла программироваться иначе, чем со ссылкой на некий мифологический прототип, который выступал в качестве сакрального образца, основы и модели для образа личностного. Пол (гендер), понимаемый в биологическом, социальном и символическом значении, и реализация программы полового статуса индивида неизбежно должны были строиться в русле определенной мужской/женской мифопоэтической парадигмы, реализующейся как в системе представлений, ритуальных и бытовых поведенческих норм и стереотипов, так и в предметно–символическом коде культуры – в определенных гендерных знаках и атрибутах. Очевидно, что в качестве сакрального прототипа для ритуального формирования индивида в архаичной культуре выступает тот, «по образу и подобию» которого и создан человек, т.е. творец, демиург. Более того, «в каждой отмеченной точке жизненного пути человек может выступать как своего рода замена божественного персонажа в соответствующей ситуации»[51], а сам ритуал призван решить проблему тождества и установить «макро–микрокосмические» соответствия. Учитывая важность этого тезиса для нашего исследования, обратимся к последним работам, посвященным обряду родин, где содержится представительный корпус примеров, из которых приведем лишь некоторые. Исследователи не раз отмечали, что в традиционной культуре славян наличествует мотив божественного происхождения ребёнка: «З неба упало дитя – Бог скынуу»; «Из неба Бог скидае – летит, летит хлопчик»[52]. В заговорах на облегчение родов о младенце говорят «от Бога родимое и от Бога питаемое». Об этом свидетельствует и мотив сакрализации образа новорожденного в языке – Божья прибыль, Богоданное дитя и обычай называть младенца Богданом до обряда имянаречения, а также давать это имя внебрачным детям, и обращение к Богу в речениях типа: «Пусть Боженька зародит мальчика», и объяснение бесплодия как наказания за грехи: «Бог не дал детей». Роды воспринимаются в народной культуре как Божье прощение роженицы (ср. речения: непрощёная, неблагословенная – нерожавшая; Бог простит – разрешение от бремени)[53]. В Болгарии молодая мать после родов именуется Богородица, а ее муж – Богородник, постель – на Дева Мария леглото, т.е. «кровать Девы Марии». Многие аспекты ритуализированного поведения женщины (обычай рожать в хлеву и на соломе, использование предметов, освященных образом Божьей Матери и т.д.), если и объясняются, то только через действия Божьей Матери: «так делала Богородица»[54]. Повитуха во время родов произносит заговоры, в которых Богородица может выступать в роли роженицы, а сама повитуха – отождествляться с Соломонидой, помощницей Марии во время божественных родов[55]. В контексте сопоставления родин и рождества показателен украинский обычай входить в дом, где есть новорожденный, с обязательным приветствием «Христос воскресе», независимо от календарного периода. Это же восклицание должно было звучать на всех поворотах и перекрестках у русских в Нижегородской губернии, когда ребёнка везли крестить в церковь. Таким образом, во время приближения родов, в их процессе и после происходит своеобразное отождествление роженицы с Богородицей, а само рождение уподобляется Рождеству[56]. Для нашего исследования важен тот факт, что в обрядовом комплексе родин происходит конструирование средствами ритуала мифологического хронотопа, в котором действия участников обряда строятся по архетипической модели божественных родов. Очевидно, что эта модель должна была сложиться ранее принятия христианства и что христианским образам предшествовали персонажи языческого пантеона. И хотя Богородица и Христос заменили божества языческого культа, в определенной степени став символами женской и мужской совокупности христианского (православного) рода[57], трудно представить их образы в качестве сакрального прототипа для ритуального формирования гендерного статуса человека во всем многообразии проявлений жизни пола (в том числе в русле мифологической концепции отношения полов, супружества и воспроизводства). Без сомнения, в ритуальном комплексе родин должен содержаться иной, более архаичный пласт их семантики, понимание которого ныне утрачено, и сохранение в ритуале предметных символов, явно не связанных с христианской традицией, служит этому доказательством. Архаический пласт аксиосферы «мужского» и «женского» лежит в креативной сфере, области взаимодействия полов, которое является отражением взаимодействия полярностей мироздания[58]. В мифопоэтической картине мира существует только одна устойчивая гендерная комбинация, которая могла послужить исходным сакральным прототипом для мифологической концепции пола – это оппозиция небо/земля, взаимодействие которых осмыслялось в образах мифа о небесной свадьбе, священном браке стихий. В индоевропейской традиции присутствует не только сама номенклатура «Небо–отец» и «Земля–мать», но и их сочетание в единую пару, а в текстах на древних индоевропейских языках зафиксирован соответствующий миф[59]. В славянской мифопоэтической системе полярности мироздания (небо–земля) воплотились в образе божественной супружеской пары – громовержец (Перун) и супруга громовержца (Мокошь), определявшей модель мира в целом и структуру так называемого основного мифа. ««Основной» миф был мифом по преимуществу и претендовал на универсальное значение, на то, чтобы быть руководством человека на его жизненном пути. Именно поэтому он сохранился полнее всего из того, что было или могло быть в словесности праславянской эпохи… Естественно, что такой текст не мог быть забыт. Он мог изменяться и трансформироваться как угодно радикально, но все‑таки лишь настолько, насколько ему было гарантировано сохранение главного смысла мифа, определявшего его назначение»[60]. С приходом христианства фрагменты языческих верований не исчезли, но продолжали сохраняться в ритуально–магической практике, в первую очередь – в предметно–символическом коде культуры (ср., например, использование в родинном комплексе громовой стрелы, окуривание младенца волокнами льна[61] и т.д.). Так как в информационной структуре ритуала метонимия выступает как основной способ реализации его значения[62], представляется, что в качестве гендерных знаков–символов в обрядах половой идентификации выступают фрагменты основного мифа, а именно вещественные атрибуты божественной супружеской пары Перун – Мокошь: топор (секира) и веретено. Отметим, что еще в глубокой древности топор относился к предметам, наделенным особой магической силой, и использовался в соответствующих мифоритуальных действиях. В ранних государствах топор был связан с инсигниями верховной – царской и жреческой – власти, символизируя силу и божественную власть[63]. Во всех древних религиях топор ассоциировался с молнией и плодородием[64]. Известна магическая роль топора в славянских народных представлениях, генетически восходящая к сакральной природе атрибута громовержца. Подтверждением этому служит отношение крестьян к находкам каменных топоров, которые повсеместно считались «громовыми» («перуновыми»)[65].   zoloto Дата: Понедельник, 17.06.2013, 22:44 | Сообщение # 102 Группа: Удаленные Весьма обширная этимология слова секира (сѣкира) и родственных ему слов в древнерусском/старославянском языке позволяет сделать вывод о том, что в этом предмете воплотились представления о жреческом атрибуте, воинском оружии, орудии жертвоприношения[66], истребления зла («сѣкуще я сѣчем великим зло»), наказания и казни, разделения и наделения долей, в том числе мерой жизненного срока (ср. «смертная сѣкира», «древо человѣк, сѣкира человѣку кончина»[67]). Не стоит забывать, что и получение каменного огня определяется глаголом высекать, а молнии в речениях древности секутся[68]. Таким образом, в этом предметном символе – атрибуте громовержца – наглядно воплотились основные божественные функции. Кроме того, семантика топора как орудия с функцией рассекать может быть связана как с космогонической символикой жертвоприношения, так и с продуцирующей магией и комплексом представлений о дефлорации, предшествующей оплодотворению. Языковые и мифологические реконструкции на материале различных традиций позволяют сделать вывод о том, что архаичные представления о сотворении мира связаны с идеей о раскалывании, расщеплении земли (плодоносящего женского лона)[69]. Согласно архаическим представлениям, мир в мифологическое время был «развернут» из тела жертвы[70]. В то же время творение космоса в космогонических мифах предстает как акт божественного совокупления и оплодотворения земли небом, как священный брак, являющийся источником земного (растительного, животного, человеческого) плодородия[71]. Акт рассечения режущим/рубящим орудием представлялся язычникам творческим актом и уподоблялся рассечению Хаоса божественным фаллосом, в результате чего возникло мироздание[72], а этимология слов, обозначающих холодное орудие, а также лексема разрубать/резать в индоевропейских языках соотносится со значениями жить, творить, рождать, знать, обновление[73]. Показательно, что в мифологической топографии Вселенной природные пещеры, расщелины являлись репликой эпохи первотворения, метафорой рождающего лона земли. Мотив отмыкания весны (= земли при наступлении весны) присутствует в календарном фольклоре, «это отмыкание состоит как бы во вскрывании ее лона, что делает ее детородной. В мифе это отмыкание Земли–Матери совершается молнией, молотом, кием, каменной палицей Неба–Отца или Громовержца (Перуна, Перкунаса и т.п.)»[74]. Представление о том, что божественный оплодотворяющий акт брачного союза неба и земли повторяется ежегодно во время первой грозы, сохранился в народных поверьях. Так, болгары считают, что только первый гром имеет плодотворную силу, другие же приносят мор и неурожай[75]. Поляки верят, что сразу после первой весенней грозы вода в источниках на миг становится кровавой[76], что, вероятно, связано с представлениями о дефлорации–оплодотворении земли. В акциональном коде славянских обрядов обычай втыкать топор в землю – один из ритуальных актов апотропеического и продуцирующего характера, несомненно, восходит к символике оплодотворения земли небесным божеством (ср. в сказках: волшебный топор–саморуб одним ударом лезвия о землю творит чудеса, при этом сам топор является герою вслед за ударом огнива о кремень[77]). То, что топор вплоть до этнографической современности выступает в качестве одного из наиболее сакральных предметов, свидетельствуют различные факты. Повсеместно топор выступает не только как основной оберег от нечистой силы, но и в качестве продуцирующего средства, магического предмета в обрядах повышения славутности, «прорубания» пути, изгнания болезни и т.д. Зафиксировано выражение «sekeorou hazeti» (бросать секиру) в значении «клясться», а целование топора (секиры) и принесение при этом клятвы[78] говорит о равенстве статуса данного предмета главным святыням (икона, хлеб). Не случайна и формула «иного» мира в заговорах – «где петух не поет, топор не сечет»[79]. В контексте нашего исследования акцентируем, что топор является символическим антиподом растительного символа (дерево). Исследователями уже не раз было отмечено, что в ритуальных песнях игровой культуры и брачной обрядности славянских народов женские образы всегда связаны с деревом. В свадебных фольклорных текстах часто фигурирует мотив срубания березы, символизирующий «смерть» девичьей красоты и воскрешение девушки в ином качестве. В ряде широко распространенных песен девичника содержатся мотивы ухода невесты в «зеленую дубраву», которую жених должен «посечь», в украинских вариантах текста жених рубит сад–виноград[80], что в славянском фольклоре традиционно служит в качестве метафорического обозначения коитуса[81]. Акционально эта идея присутствует в юношеских половозрастных обрядах инициационного характера, в календарной и свадебной обрядности. Более того, в ряде славянских традиций отмечен весьма архаичный мотив отрубания топором девичьей косы в свадебном обряде. Отголоском этого можно считать обычай символического обрезания, когда дружка трижды проводит ножом по косе невесты[82]. Образы топора–древа как мифонима мужского–женского начал воплотились в мифологеме строгания–стружек как метафоры соития–деторождения (ср. выражения типа детей настрогал, фразеологизм черт лыко дерет, обозначающий родовые муки[83], поверья, связанные с использованием стружек в родильной обрядности и т.д.). Таким образом, бином топор–древо может выступать как символическое воплощение соединения мужского и женского начал, любовно–брачных отношений, представлений о воспроизводстве жизни. Учитывая, что топор в различных мифологических традициях является атрибутом верховного божества, а образ дерева содержит в себе комплекс представлений о мировом древе, эта устойчивая комбинация имеет весьма широкий спектр мифопоэтических реминисценций. И хотя топор в различных контекстах и ситуациях может выступать как носитель разных символических значений, сакральная природа его не подлежит сомнению и восходит к древнейшим языческим представлениям о нем как божественном атрибуте громовержца. Таким образом, именно эта характеристика становится определяющей при выборе предмета–символа для формирования мужской идентичности (ср. представление о том, что сыновей рождает Бог, а также имеющуюся версию этимологии лексемы парень как страдательной формы от Перун: «парень», т.е. произведенный, рожденный, сын[84]). Соответственно для ритуального формирования женской идентичности должен быть выбран образ Мокоши. Этимологические разыскания установили бесспорную связь имени Мокошь не только с mok – «влага», «влажный», «мокрый» (связь жизни с водой принадлежит к числу универсалий, ср.: вода как детородная влага, устойчивое выражение мать–земля сырая), но и с mokos – «прядение»[85]. Следовательно, материальным субститутом Мокоши в ритуале может служить веретено или иные предметы, связанные с процессом прядения. Символика веретена как атрибута женского божества и материализованного воплощения идеи пола в целом может быть связана с особенностями технологического процесса прядения и с символикой нити. «Пласт запретов и их толкований, основывающихся на отождествлении нити с пуповиной, апеллирует, как кажется, к наиболее древним представлениям, актуальность которых, впрочем, постоянно подновлялась физиологией родов. С этим пластом представлений связан образ «нити жизни», известный многим культурам и возникший, думается, именно из мифопоэтического осмысления пуповины»[86]. Метафорически символика нити, идея творения плоти и мифологема непрекращающейся жизни воплотились в процессе прядения, поэтому веретено и кудель выступают в качестве неизменных спутников женских мифологических персонажей, наделяющих смертных судьбой и долей, в том числе в славянской мифологии. По мнению исследователей, Мокошь относится к числу женских божеств с хозяйственной функцией, которую абстрактно можно сформулировать как увеличение материи посредством повторения циклов. В этом смысле сама структура пряжи и процесс прядения могут рассматриваться как образ умножения жизненной ткани и воспроизведения человека и рода в потомстве[87]. Отметим также, что в славянском ритуально–магическом комплексе льняная кудель (растительное волокно) и веретено (материальный субститут древа мирового, оси мироздания) могут выступать аналогом древа (растительного символа). Совершенно очевидно, что из множества символических значений бинома топор–веретено релевантными в обрядах жизненного цикла становятся те, что имеют матримониальные коннотации, символизируют ведущие гендерные физиологические характеристики, мифологическую концепцию пола. То, что гендерная миссия в мифопоэтическом сознании связана в первую очередь с биологической функцией пола, сомневаться не приходится. О важности брака и семьи для мифологической концепции человека в традиционной культуре говорят языковые данные[88]. Таким образом, реализация гендерной роли индивида мыслится главной составляющей жизненного цикла и основной миссией человека в общем сценарии воспроизводства жизни на земле. Не случайно в свадебном фольклоре молодец просит мифических кузнецов выковать ему золотую «сокиру» для, казалось бы, несвойственной топору функции: чтобы «печь рубати, коровай добувати»[89], что достаточно прозрачно намекает на символику дефлорации–оплодотворения–рождения (ср. эротические мотивы: «печь регоче, бо коровая хоче» и т.д.). В этой связи любопытен белорусский заговор, который произносится как бы от имени младенца в утробе, где топор упоминается наряду с главными символами мироздания: «Быв я у матушки сорок нядзель; не видав я ни божжаго свету, ни красоваго порезу, ни топорного замаху, ни красного сонца, ни яснаго месяца»[90]. Медиативная функция женщины и ее роль в воспроизводстве жизни отразились в том, что в верованиях матка (женское начало) соотносится с золотым клубком[91], а наполняющееся пряжей веретено – с физиологическими изменениями женщины в момент беременности. Так, у болгар свадебный хлеб питу украшали при помощи полного веретена, чтобы «стала полной, беременной, невеста»[92]. Мотив женитьбы молодой девушки со стариком находит следующее соответствие в текстильном коде: «Веретенушко не вьется, куделенко не плетется»[93]. Связь прядения с семантикой деторождения отчетливо выражена в свадебном обряде. У поляков невеста по возвращении с венчания садилась на дежу, а в руки ей давали ребенка, прялку и веретено[94]. У болгар после свадьбы молодой дарят новую прялку, веретено и кудель, с помощью которых она должна выпрясть (в ряде мест – в течение дня) нить и сплести повойник (свивальник) будущему ребенку. Примечательно, что этот процесс начинает мужчина из родни жениха, при этом гадают о количестве детей в молодой семье. Принимая во внимание факт называния ребенка до года – повойниче, обычай пришивать к повою пуповину, поверья, объясняющие плохую судьбу – «черной куделью мать запряла»[95], можно утверждать, что на мифологическом уровне прядение осмысляется как символическое действие, как регулирование средствами ритуала биологических процессов от зачатия до рождения (ср. толкование прядения Марии в сцене Благовещения как творения тела Христа). Показательно, что при затянувшихся родах свекровь берет кудель, переданную ей матерью роженицы, и изготовляет повойник (символический двойник младенца), который должен быть сделан до того, как закончатся роды[96]. В целом прядение в рамках ритуала способствует «формированию» репродуктивной (медиативной) функции женщины. Таким образом, веретено и процесс прядения в предметно–символическом мире славянской культуры являются метафорическим воплощением идеи матки[97], женского начала, а топор – фаллоса, мужского начала (о чем красноречиво говорит следующее поверье: целомудренный юноша не может мастерски владеть топором[98]). Именно эти значения, содержащие ярко выраженные матримониальные мотивы, и актуализируются посредством предметных метафор в обрядах ритуального формирования–закрепления половой идентичности. Не случайно причину затянувшегося безбрачия девушек и парней искали в неисполнении для них тех или иных обрядов первого года жизни[99]. В то же время бином топор–веретено в качестве воплощения оппозиции «мужской»/«женский» соотносит текст ритуала с метатекстом, т.е. с мифом, и отсылает нас к мотиву супружеской божественной пары Перун – Мокошь и сюжету небесной свадьбы. Являясь атрибутами главных персонажей основного мифа, эти предметы в славянском ритуально–магическом комплексе функционируют в виде антиномии, в совокупности воссоздавая мифоним, имеющий статус сакрального представительства. Не случайно в паре они могут выступать в качестве символа единства и целостности мироздания[100]. И хотя с приходом христианства этот глубинный слой семантики был практически утрачен, нельзя не отметить некоторых знаковых параллелей христианства с ключевыми языческими гендерными символами (ср. образы Иисуса–плотника или прядущей Марии в иконографии Благовещения). Анализ репрезентаций пола в предметно–символическом коде культуры показывает, что наряду с наиболее устойчивой комбинацией топор–веретено в обрядах половой идентификации младенца изредка могут выступать иные предметы, восходящие к той же идее и концепту, что является примером предметной синонимии в ритуале. Вариативность «мужских» предметных метафор (коса, молот, пила) может быть связана с многозначностью лексем сечь, секира, которые в разных славянских языках означают не только рубить, но и косить, не только топор, но и большой кузнечный молот, меч, пилу[101]. Кроме того, в мифологических представлениях богу–громовержцу приписываются как золотая секира, так и огненные стрелы, палица, копье, пламенный меч, каменный или медный крестообразный молот. В качестве женского символа, кроме предметов комплекса прядения–ткачества, в редких случаях выступает серп[102]. Отметим, что серп связан не только с исключительно женским занятием – жатвой, повсеместно осмысляющейся как роды Земли–матери, но и с лунарной символикой (ср. серп луны). Связь луны с деторождением породила ассоциативность в мифопоэтической традиции пары «матка – луна» (ср. устойчивая формула матки в заговорах – светлый месяц, обозначение болезни золотника – матка опускается к луне и т.д.)[103]. Итак, и серп и веретено восходят к одному и тому же концепту идеи пола, соответственно, могут рассматриваться как семантические синонимы. Более того, одно и то же содержание может иметь в ритуале разные способы выражения: так, пуповину мальчику могли обрезать на дубовой плахе[104] (дуб – символ Перуна в растительном коде[105]). Таким образом, присутствие предметов – божественных атрибутов в славянских обрядах первого года жизни создает мифологическую ситуацию и обеспечивает представительство сакрального на важнейших этапах младенчества, а манипулирование ими предстает как акт «доделывания» новорожденного по воле, образу и подобию божьему. С помощью предметного кода программируется судьба ребенка как носителя определенной – с ориентацией на сакральный прототип – гендерной роли в общем онтологическом сценарии воспроизводства жизни. Приобретая посредством целой серии ритуальных актов освященный мифологической перспективой гендерный статус, ребенок оказывается под патронажем и покровительством божественных сил высшего порядка. В то же время важно отметить, что топор и веретено становятся гендерными предметными символами не только метонимически, но и метафорически. В выборе данных предметов в качестве символов «мужского»/«женского» отразился как процесс семиотизации человеческого тела, так и соматический аспект мифа о первотворении. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru] источник   Макошь Дата: Четверг, 19.09.2013, 15:36 | Сообщение # 103 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал 10 вещей, которые нельзя говорить и делать в России На одном американском сайте есть статья. В ней американской публике объясняют, как себя необходимо вести в России. Текст статьи весьма занятен. Интересными могут показаться не столько сами советы о русских обычаях, сколько их интерпретация и отличие от западных традиций. Иногда знание того, что делать не нужно, важнее, если вы хотите найти свое место или произвести хорошее впечатление. В этой статье Вы узнаете о десяти русских табу, по мнению американцев. 1. Не приходите в гости с пустыми руками. Если вас пригласили в на обед, или просто погостить, не приходите домой к русским без ничего. Что именно вы принесете, не слишком важно: коробку конфет, цветы или маленькую игрушку для их ребенка. Русские хозяева готовятся к приему гостей, готовя свои лучшие блюда и покупая деликатесы, которые для себя они обычно не покупают. Если, после приложения стольких усилий, русские встретят гостя, который не принес им даже цветка, им покажется, что ему все равно. 2. Снимайте обувь, когда заходите в чей-то дом. Русские квартиры застелены коврами. Часто это дорогие персидские ковры с замысловатыми узорами, которые не так легко очистить, как обычное американское ковровое покрытие. Кроме того, русские много ходят по пыльным улицам, а не просто запрыгивают в дом сразу из автомобиля. По этим причинам, а также по многовековой традиции, русские снимают обувь, входя в жилище. Хозяева обычно носят тапочки (Teh-punch — slippers); идя на вечеринку, женщины обычно захватывают с собой пару хороших туфель, чтобы носить их в помещении. Конечно, если вы не снимете обувь, никто ничего не скажет. Но пробегитесь глазами — может вы единственный сидящий за столом в покрытых снегом сапогах. 3. Не шутите о родителях. Русские неполиткорректны. Так что, пожалуйста, рассказывайте анекдоты, основанные на гендерных, внешностных и этнических стереотипах; но воздержитесь о шутках о чьих-то матерях или отцах — вас не поймут. 4. Не говорите в качестве тоста «На здоровье!». Люди, не говорящие по-русски, обычно думают, что они знают одну русскую фразу для тоста — «На здоровье!». Однако они не знают, что «На здоровье» (nuh zdah-rohv — for health) русские говорят, когда их благодарят за вкусно приготовленное блюдо. На польском «На здоровье», или что-то вроде этого, является традиционной фразой для тоста. С другой стороны, русские любят выдумывать что-то длинное и сложное, как «За дружбу между народами» (zah droomzh-boo myezh-doo nuh-roh-duh — To friendship between nations!). Если вы хотите сказать типичный русский тост, скажите «За вас!» (zuh To you!) 5. Не берите «последнюю рубашку». Русская поговорка «отдать последнюю рубашку» (aht-dent pahs-lied-nyu-yu room-bash — to give away one s last shirt) означает «отдавать что-то, независимо от того, чего вам это будет стоить». В России предлагать гостям все, чего они захотят, является знаком вежливости. Такие желания могут не ограничиваться едой или ночевкой; русские старого закала могут предложить вам любой предмет, о котором вы заговорите, вроде картины на стене, вазы или свитера. Однако если вам что-то предложат, не обязательно это брать. Русские не предлагают вещи потому, что хотят от них избавиться — они предлагают их для того, чтобы сделать вам приятное. Поэтому, если вы не считаете разграбление их дома порядочной затеей, не стоит просто взять предложенное и уйти. Сперва откажитесь, и потом еще пару раз, так как хозяева будут настаивать. Принимайте подарок лишь тогда, если хотите эту конкретную вещь, однако потом отплатите добром за добро, подарив хозяевам что-нибудь хорошее взамен. 6. Не одевайтесь слишком просто. Русские наряжаются чаще, чем американцы. Даже на простую прогулку русские женщины надевают туфли на высоких шпильках и модные платья. Прожженные феминистки скажут, что они делают это потому, что их притесняют и угнетают, однако русские женщины объясняют это так: «Живем лишь раз, и я хочу выглядеть и чувствовать себя как можно лучше». В некоторых случаях все иностранцы, независимо от пола, оказываются самыми скромно одетыми людьми в комнате. Обычно такое происходит на застольных посиделках или походах в театр. Поход в ресторан также считается событием, на которое не стоит приходить в джинсах и футболке, независимо от того, насколько неформальным вам кажется заведение. В любом случае, поинтересуйтесь о дресс-коде, прежде чем идти куда-то. 7. Не платите вскладчину. В этом русские кардинально отличаются от западных европейцев. Они не платят вскладчину. Поэтому, если вы приглашаете барышню на свидание, не ждите, что она заплатит за себя сама — ни в ресторане, ни в любом другом месте. Вы, конечно, можете предложить ей заплатить за себя, но тогда вы поставите под вопрос возможность увидеть ее снова. У нее даже может не быть с собой никаких денег. Русская женщина возьмет деньги на свидание с мужчиной лишь в том случае, если она предполагает, что ее пригласил маньяк и ей придется убегать через черный ход. 8. Не давайте женщинам самим носить тяжести. Это правило может раздражать любителей политкорректности, но русские считают, что мужчины физически сильнее женщин. Следовательно, вы покажетесь им невежливым, если будете просто стоять и смотреть, как женщина несет что-то тяжелое. 9. Будьте вежливы с пожилыми людьми в общественном транспорте. Когда русские приезжают в Америку и ездят на общественном транспорте, их удивляет, что молодые люди сидят, а пожилые стоят рядом. В Америке этого не понимают, здесь предложением сесть можно оскорбить пожилого человека. В России же, если вы не уступите место пожилому человеку или беременной женщине, весь автобус будет смотреть на вас, как на преступника. Женщинам, даже (или особенно) молодым тоже часто уступают места в общественном транспорте. Но это необязательно. Однако подняться и предложить место пожилому вы должны. 10. Не отрыгивайте прилюдно. Проявления работы вашего организма в обществе считаются крайне невежливыми, даже если получившийся звук долог и выразителен, и его автор гордится этим. Более того, если это все-таки случится (все мы живые люди), не извиняйтесь. Извинившись, вы признаете свою причастность и привлечете к факту больше внимания. Русские же, тем временем, ужасаясь случившемуся, будут делать вид, что ничего не заметили, или тихо обвинят собаку. Конечно, хоть они и не подают виду, если вы не хотите, чтобы вы остались в их памяти из-за этого случая, воздержитесь от этого в компании. источник   Макошь Дата: Воскресенье, 01.12.2013, 20:57 | Сообщение # 104 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал Почему русские не улыбаются? Известный лингвист раскрыл тайны знаменитой русской неулыбчивости. Иностранцы постоянно говорят о том, что русские — на удивление неулыбчивый народ, об этом пишут в блогах и путеводителях, спрашивают при личных встречах, рассказывают всем друзьям и знакомым. Действительно, мы улыбаемся гораздо реже представителей других национальностей, но, как выяснилось, у нас на это есть свои причины. Известный ученый, профессор Иосиф Стернин называет одной из особенностей русского характера бытовую неулыбчивость и объясняет ее несколькими факторами. 1. Улыбка в русском общении не является сигналом вежливости. Западные улыбки во время приветствия означают чистую вежливость. Чем больше человек улыбается, тем больше дружелюбия он хочет продемонстрировать своему партнеру. Постоянная вежливая улыбка называется у русских «дежурной улыбкой» и считается плохим признаком человека, проявлением его неискренности, скрытности, нежелания обнаружить истинные чувства. Русская улыбка — это знак личной симпатии, а не вежливость. 2. Русские не улыбаются незнакомым. Улыбка в русском общении адресуется в основном знакомым. Именно поэтому продавщицы не улыбаются покупателям — они же их не знают. Если покупатель знаком продавщице, она ему обязательно улыбнётся! 3. Для русских нетипично улыбаться в ответ. Если русский видит улыбающегося ему/ей незнакомого человека, он, несомненно, будет искать причину веселья. Может, что-то в его/её одежде или причёске заставило этого типа так веселиться. 4. Чтобы русский улыбался, у него должна быть для этого достаточная причина, очевидная для других. Это даёт человеку право улыбаться — с точки зрения других. В русском языке появилась уникальная поговорка, которой нет в других языках: «Смех без причины — признак дурачины». 5. Неулыбчивость русского человека (именно неулыбчивость, а не мрачность — русские в своем большинстве веселые, жизнерадостные и остроумные) поддерживается и русским фольклором, где мы находим массу поговорок и пословиц «против» смеха и шуток. Из словаря Владимира Даля «Пословицы русского народа»: — Шутка до добра не доводит. — И смех наводит на грех. — И смех, и грех. — Иной смех плачем отзывается. — В шутках правды не бывает. — Шутка к добру не приведет. 6. У русских не принято улыбаться при исполнении служебных обязанностей, при выполнении какого-либо серьезного дела. Например, таможенники в аэропортах никогда не улыбаются, поскольку заняты серьезным делом. Эта особенность русской улыбки уникальна. 7. Русская улыбка призвана быть только искренней, она рассматривается как искреннее выражение хорошего настроения или расположения к собеседнику. Итак, если вам улыбнулся иностранец — это еще ничего не значит, его учили улыбаться каждому, а если улыбнулся русский, то лишь потому, что действительно этого захотел. источник   Макошь Дата: Четверг, 05.12.2013, 19:11 | Сообщение # 105 МАГ Группа: Админы Сообщений: 25071 Статус: Убежал 7 ГЛАВНЫХ ЗИМНИХ ЗАБАВ НА РУСИ Зима в России — отнюдь не пора депрессий и уныния. У нас всегда существовало множество зимних игр, состязаний и развлечений. Зима вступила в свои права, а значит, самое время вспомнить о семи самых популярных зимних забавах. 1 ЦАРЬ ГОРЫ На «вершине» снежной горы стоял «царь» – опытный борец, которого пытались столкнуть вниз молодые поединщики. «Царь» отбивался от нападавших голыми руками или деревянным посохом. Те, в свою очередь. сражались веревками и кнутами. Победившего награждали новыми сапогами или кафтаном и рукавицами. 2 ВЗЯТИЕ СНЕЖНОГО ГОРОДКА Когда играющих было много, составлялись целые армии. Одни защищали снежную крепость, другие атаковали ее. Осада шла по всем законам военного искусства: в бой шли пешими и на лошадях, использовали подкопы, из подручных предметов строили осадные орудия. Осаждаемых было не так легко победить: они брали в руки метлы, лопаты, сыпали на врагов чаны со снегом, стреляли для устрашения лошадей холостыми зарядами из ружей. Следить за соблюдением правил выбирали «городничего». По его команде начинался штурм, по его команде и заканчивался. Иногда в игре участвовали женщины. В этом случае девушки становились защитницами, а парни, разделившись на «коней» и «всадников», начинали атаку. Их задачей было ворваться внутрь и захватить женское знамя. Если «всадника» сбивали с «коня», он тут же выбывал из игры. По правилам, «воин», захвативший знамя, имел право перецеловать всех защитниц. Но те обычно бились столь яростно, что мужчинам редко перепадало такое счастье. 3 КЛЮШКИ Играли в «клюшки», используя деревянные шары и «клюки» из изогнутых корней деревьев. По правилам надо было загнать шар в ледяные лунки или же отправить его за линию на территории противника. Ну, чем не хоккей с мячом?! Большим поклонником этой игры был Петр I. В его царствование на ледовые турниры собирались сотни зрителей. При этом в руках у доморощенных хоккеистов были клюшки из гибкого можжевельника, а на ногах — деревянные, с железными вставками коньки. 4 КАТАНИЯ НА КОНЬКАХ На Руси коньки были известны с давних времен. Их делали из костей животных, но применяли редко из-за определенных неудобств, связанных с выбранным материалом. Из-за отсутствия свободы передвижения такие коньки долгое время считались чем-то вроде детской забавы. Лишь с изобретением деревянных коньков, к которым снизу приделывали металлические полозы, кататься на льду стало легче. Царь Петр I усовершенствовал их конструкцию, впервые в мире жестко соединив лезвие с обувью, прибив коньки прямо к сапогам. 5 КАТАНИЕ НА САНЯХ Рядом с искусственными катками нередко устраивались ледяные и деревянные горки. Катались на дровнях, катались на дощечках, катались на салазках и ладейках. Часто составляли из саней целые «санные поезда», устремляясь с кручины с хохотом и визгом. 6 СНЕЖКИ Одной из самых веселых и популярных зимних забав на Руси с незапамятных времен являются снежки. Первое, что обычно делали дети, как только первый снежок прикрывал землю, — лепили комочки и с радостью запускали их в спину друзьям. Игра в снежки весьма демократична, поскольку в ней можно обходиться без всяких правил. Однако если придумывали определенные условия, метание снежков от этого только выигрывало. 7 БОИ БЕЗ ПРАВИЛ Существовал и весьма опасный для жизни «зимний спорт»: бои без правил на палках и на кистенях, на палицах и на ножах, часто сопровождавшиеся смертоубийством. Церковь осуждала «игрища скаредных пьяниц», которые «в божественные праздники со свистом, кличем и воплем бьются на дрекольях». В драках стенка на стенку нельзя было бить лежачего, ставить подножки, класть в рукавицу заначку, бить ногами и по затылку. Взрослые не могли биться с юношами. При этом всякий мог в любой момент оставить поле боя, пойти отдышаться. Но были и такие «игрища», после которых оставались покалеченные и убитые. Именно о таких побоищах было принято церковное постановление участвующих в них «отлучать, а убитых не отпевать». источник   Космическая Этика » РУСЬ, СЛАВЯНЕ, БОГИ » РУСЬ Ведическая » Славянская Культура Страница 7 из 11 « 1 2 … 5 6 7 8 9 10 11 » Главная страница форумаРаздел UCOZИНФОРМАЦИЯ ОБО ВСЁМ     Сейчас на планете ЗЕМЛЯ     ПРОГНОЗЫ и предсказания     Галактические и космические новости     Новости научные и околонаучные     Пресс-центрПРОСТО ДЛЯ НАС     ПСИХОЛОГИЯ     ЖЕНЩИНА. МУЖЧИНА. ДЕТИ.     Творчество и прочееВ ПОИСКАХ ИСТИНЫ     Космическая ЭТИКА и РАЗВИТИЕ человека         Самопознание     ЗА ГРАНЬЮ     КОСМОЭНЕРГЕТИКА. ПЕТРОВ.     УНИВЕРСУМ ВСЕОБЩЕЙ ЖИЗНИ     Русский язык.     РУНЫ.     ВИДЕО - интересно!РУСЬ, СЛАВЯНЕ, БОГИ     О СЛАВЯНСКИХ БОГАХ         БОГИ СЛАВЯНСКИЕ     ИЗ ДРЕВНИХ УЧЕНИЙ     РУСЬ Ведическая     РОД СЛАВЯН     ПРАЗДНИКИ и ИСТОРИЯ СЛАВЯН     РУСЬ и приРОДа     ИЗ КНИГ РАЗНЫХ АВТОРОВ     Велесова книга. Голубиная книга.ЗДРАВА     ДРЕВНЕСЛАВЯНСКАЯ ЗДРАВА     ЗДРАВА     Физиология человека     Медицина и болезни     Энергетика человека     МАГИЯ и ЭНЕРГЕТИКААдминистраторский Поиск:

Прочти! 1. Все используемые аудиовизуальные и текстовые материалы, ссылки на которые размещены на блоге, являются собственностью их изготовителя (владельца прав) и охраняются Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах", а также международными правовыми конвенциями.
2. Материалы берутся из открытых источников и предоставляются только для ознакомительного домашнего просмотра.
3. Ресурс не распространяет и не хранит электронные версии материалов.  Коммерческое использование возможно после получения согласия правообладателя.
4. Авторам! Если Вы являетесь обладателем авторских прав на материал и против его использования на блоге, пожалуйста, свяжитесь с нами

Copyright MyCorp © 2024